Готовься к войне

Рубанов Андрей Викторович

–  А банк?
– спросила Алиса.

–  Банк? Это было потом. Когда надоело. Когда устал. Когда на танцы стали приезжать другие люди. На машинах. В куртках кожаных. В золотых цепях. И в ресторанах стали заказывать не «Солджер форчун» и не «Йестудэй». А вот это, например, - Знаев прикрыл глаза и надтреснутым баритоном завел:

На Колыме, где тундра и тайга кругом,

Среди замерзших елей и болот

Тебя

я встретил

С твоей подругой,

Сидевших у костра вдвоем.

–  Сейчас я ее наизусть помню, - грустно хмыкнул он.
– Ночью разбуди - спою. От первого слова до последнего. А тогда - не знал. И вот подходят как-то в ресторане… Зубы желтые, сами пьяные. Спой, говорят, такую. Я говорю: не знаю. А они: что же ты тогда тут делаешь, если реальных пацанских песен не исполняешь? Братва башляет - исполняй… В общем, послал я их. И тогда они взяли мою гитару и разбили об мою голову.

–  Лихо, - вздохнула рыжая.
– И поэтому ты бросил музыку.

–  Нет. Не поэтому. Не поэтому! Не потому я бросил, что мне по морде дали. А потому, что будущего для себя не увидел. В музыке. Я же тогда, в девяностом, целую программу выучил. Акустическую. Классику. Гитарные пьесы. Сложные. Паганини, Сарасате… Гендель… Старые приятели по училищу устроили мне прослушивание. У профессора консерватории. Хороший такой дедушка, честный…

–  Что он сказал?

–  Посоветовал прекратить. А сказал бы: «продолжай, парень, работай, и у тебя все получится» - я б работал… Не спал бы, не ел… Как лошадь бы работал, как зверь… И пусть бы мне хоть каждый день бандиты морду били - мне все равно. Я бы своего добился. Дополз бы. Долез. Зубами прогрыз дорогу. Но профессор не сказал.

Шмель, с грузом сладостей, солидно загудел и снялся.

–  Я очень посредственный музыкант, - подытожил банкир.
– Средненько звучу. Трудолюбия море, а таланта - на донышке… Есть талант - но мало…

–  Больно, - сказала Алиса.

–  Что?

–  Мне больно. Очень.

Знаев обнаружил, что стискивает плечи девушки мертвой хваткой. Ослабил пальцы и испуганно пробормотал:

–  Прости.

–  Ничего. Расскажи еще что-нибудь.

–  Нет. Так нечестно. Теперь ты расскажи.

–  Я не умею.

Банкир рассмеялся и провел пальцами по шее подруги.

–  Вот это мне всегда казалось странным. Женщина может часами болтать с приятельницей, а попросишь ее что-нибудь рассказать, - будет мяться и мямлить…

–  Хорошо, - согласилась рыжая, - расскажу. Но

не сейчас. Давай, показывай свой дом.

–  Если честно, показывать особо нечего. Здесь всего три комнаты. Ровно столько, сколько нужно для удобного существования одного человека. Спальню ты видела, подальше - еще два зала. В одном я работаю, в другом - отдыхаю.

–  А тот, где гантели и прочие тяжести?

Знаев опять рассмеялся. И тут же подумал, что слишком часто, наверное, смеется сегодня утром: это хорошо или плохо?

–  Я так и знал, - сказал он.
– Ты меня обманула. Ты уже все изучила.

Рыжая захихикала, совершенно по-девчоночьи. Конечно, изучила, сказал себе банкир. Искала следы предшественниц.

И не нашла.

–  Там, где гантели и штанги, - комната отдыха.

–  Поднимать штангу - отдых?

–  Разумеется.

–  А зал, где совсем пусто?

–  Это кабинет. Там я работаю.

–  Как же, интересно, ты работаешь в абсолютно пустом месте?

–  Думаю. Кстати, там кое-что есть. Экран на стене. Компьютер.

–  А стол?

–  Я не использую столов, стульев и прочих кресел. Я либо стою, либо лежу. Третье положение тела - лишнее.

–  А деловые бумаги? Справочники, литература?

–  Все это есть в городе. В офисе. И потом, для получения справок и разбора бумаг у меня есть специальные люди. Наемные работники.

–  Например, - гордо подсказала Алиса, - я.

–  Да. Например, ты.

Рыжая вздохнула:

–  Все-таки я не так представляла себе богатую жизнь.

–  А как? Золотые унитазы и кокаин?

–  Что-то в таком роде.

–  Извини. Золотые унитазы - это не мое.

–  Ладно, я пошутила. Но все-таки здесь как-то… пусто. Голо. Кругом одни окна. Я чувствую себя как в аквариуме.

–  Такая архитектура. Этот дом называется «фахверк». Жилая территория переходит во внешнюю среду, и наоборот. Можно вернуться в комнаты, нажать кнопку, и стекла исчезнут. Мы очутимся прямо в лесу. В спальню будут заходить ежи и запрыгивать белки.

–  Здорово, - оценила Алиса.
– Но неуютно. Повесил бы какие-нибудь картинки. Коврики бы постелил. На кухне вообще тоска. В посудном шкафу - три блюдечка…