Говори со мной по-итальянски
Шрифт:
Селест вертит в руках свой смартфон, изредка заглядываясь на его экран. Только спустя десять минут или около того они расстаются. Селест машет рукою, когда садится на свой мопед серебристого цвета с красочными рисунками по бокам.
Надевает шлем. А уезжая, оставляет после себя небольшие клубы пыли. Ева все еще следит взглядом за мопедом, пока тот вовсе не скрывается за горизонтом. И только после этого делает шаг назад, вставая на первую ступеньку крыльца ветхого дома, открывает парадную дверь. Я промаргиваюсь, понимая, что сейчас она зайдет внутрь, потому
— Ева! Ева, постой.
Она вздрагивает и поворачивается. Ладонь, словно сама по себе отпускает металлическую ручку. Итальянка обескуражена, замерла на месте, опустив руки по швам. Выглядящая сейчас, как кукла. Марионетка. Будто не в силах и не в состоянии пошевелиться. Я достигаю ее, поджимаю губы, спрятав сжатые кулаки в карманах кожаной куртки. Расстроил ее.
Я расстроил ее. Я этого не хотел, но ведь с самого начала подозревал, что именно таким исход и будет.
— Зачем ты здесь? — все, что удается произнести Еве.
Следующее, что она предпринимает — это все-таки встает на крыльцо, таким образом, становясь выше меня. Ладно, хорошо. Если ей так комфортнее, то ради Бога…
— Я пришел с тобой поговорить. Ты позволишь?
Позволит ведь? Мне это необходимо больше, чем она может себе представить. Но девушка не отвечает, и я принимаюсь рассматривать ее недлинный бежевый сарафан, украшенный изображениями гавайских цветов. Босоножки в тон платью смотрятся безупречно на длинных загорелых ногах.
Открытые плечи, покрытые редкими веснушками, хочется расцеловать. Без всяких преувеличений.
— Не знаю, почему, когда я что-то решаю в своей жизни, появляешься ты? Я начинаю думать, что в твоей голове установлен датчик, отвечающий за мои мысли.
Я коротко смеюсь, на мгновение, взглянув в сторону. — Поверь, мне бы этого очень хотелось…
Она вздыхает, сложив руки на груди. Только сейчас до меня доходит, что Ева совсем легко одета для осени. Несмотря на то, что на улице снова жарко, погода улучшилась, я все равно беспокоюсь, что она ничего не надела поверх сарафана.
— Ладно, — девушка снова вздыхает, — о чем ты хотел поговорить? Только быстро, — предупреждает Ева.
Я утвердительно киваю, указывая на кафе за углом. Бар ли это? Ресторан ли? Плевать. Я не смогу попросить пригласить меня домой, и Ева точно будет против этого. Поэтому было бы неплохо посидеть в заведении, что расположилось на первом этаже ее дома. Я поднимаю глаза вверх, почему-то желая угадать, на каком этаже находится их квартира с отцом.
Словно одержимый напоминаю себе, что это прописано в личном деле мистера Мадэри. Если удастся получить доступ к документам, я сумею узнать. А если попытаться не усложнять, можно выведать подобную информацию у подружек Евы. Здесь только один нюанс — нет гарантий, что они мне что-либо расскажут.
— Давай присядем там, — говорю, показывая большим пальцем левой руки в сторону.
Ева бросает на меня взгляд, полный строгости и жесткости.
— У тебя две минуты, Лукас.
Качнув
— Двух минут мне не хватит…
Ева тянется к двери, почти полностью отвернувшись от меня.
— Тогда увидимся на вечеринке.
Я раздражаюсь! Просто поразительно, насколько упряма эта девушка! Кладу сам свою ладонь на ее руку, но она отстраняется от меня — энергично, метко, резким движением.
Ее медово-карие глаза широко распахиваются, полные красивые губы приоткрываются. Я понимаю, что могу очень долго на них смотреть. Ни грамма помады, естественный розовый цвет, чувственный рот… Я просто нуждаюсь в том, чтобы узнать правду. Узнать, что Ева — не та девчонка у забора около костровой вечеринки. Это не может быть она. Если все так, как я и думаю, значит, все пропало. Значит, я просто не могу позволить себе думать о ней в таком контексте.
До конца ни в чем не уверен. Но все эти ее намеки, ненависть ко мне, к моим друзьям. Я был чертовски пьян, мне не вспомнить в точности, как выглядел тот перепуганный подросток, родом из прошлого. Не могу сопоставить внешние сходства. То, что проплывает в моей памяти, не походит на нынешнюю Еву, ни в коем случае. Факт того, что она изменилась за эти пять лет, разумеется, не исключается.
Переходный возраст, откровенно говоря, может сыграть злую шутку…
— Я о большем не попрошу, — спокойно, одергивая себя, говорю. Не разрешаю больше трогать ее. По крайней мере, пока все не решится. — Давай просто сядем и поговорим. Это не продлится долго.
В конечном счете, она сдается. Без единого слова девушка обходит здание, и я иду следом за ней. Она присаживается за столик на улице, хотя я бы предпочел — в помещении ради ее здоровья. Удобно разместившись, все же снимаю с себя куртку и вешаю на спинку своего стула. К нам подходит не официант, а как ни странно, сам хозяин заведения. Так он и представляется, прежде чем здоровается с нами.
— Добро пожаловать! — следует его приветливая фраза на итальянском.
И, кажется, он хочет понять, туристы ли мы, но заметно расслабляется, стоит Еве идеально без акцента ответить ему.
— Что будете пить, молодежь?
— Мне содовую, пожалуйста. Что ты желаешь? — обращаюсь я к девушке, внимательно рассматривающей меня.
Уж не знаю, хороший ли это знак…
— Ничего не хочу, — железно отрезает она. Я свожу брови на переносице и, отдав владельцу заведения меню, которое он мне предложил, заказываю Еве то же самое, что и мне.
— Не хочу, — говорит без эмоционально. — Не люблю содовую.
— Хорошо, тогда колу, будьте добры.
Хозяин разводит руками.
— Увы, у нас только пепси.
— Отлично, подойдет, — соглашаюсь я, мельком взглянув на Еву.
Та уже открыла рот, чтобы возразить мне. Вот зараза! Не может немного помолчать?
— Не люблю! Не люблю такое. — Наверное, она не в курсе, что со стороны выглядит, как маленький ребенок, что, несомненно, делает ее обаятельной и вызывает у меня улыбку, которую я прячу за пальцами вытянутой ладони.