Говорит и показывает. Книга 3
Шрифт:
Дети успешно учатся, Лариса увлечена молодым человеком, правда, дрянным, но иногда это лучше, чем в юности встретить свою судьбу и не узнать её. Вальтер сейчас увлечён работой так, как никогда ещё не был увлечён, и всё это вместе создавало благоприятный момент для развода. И вот Ю-Ю как лавина, несущаяся на мою аккуратно и продуманно выстроенную дорогу. Драка эта глупая опять… И работать вместе вознамерились. А меня решили «за стенами» оставить. Превосходно. И оставайтесь теперь вдвоём за своими стенами!
Вальтер, привыкший
А есть я вообще? Кто я? Мне сорок три года, но я так и не поняла до сих пор, для чего я пришла в этот мир. Родить детей? Помочь нескольким тысячам человек родиться. Тоже немало, конечно.
Но почему мне кажется, что это не всё? Что всё-таки мало? Что я что-то не доделала? Вальтер, возможно совершит прорыв в науке в ближайшее время, Ю-Ю уникальный врач. А я? Что я? Женщина, на которой они зациклились только потому, что соперничали. Вот и всё. Пора уйти, дать вздохнуть обоим. И начать дышать самой.
Но как уйти теперь же? Вот так, пока все на учёбе и работе?.. Боже, невозможно…
Я встала с постели. Господи, будто били… На часах уже восемь, вот чёрт, я проспала! Все ушли уже должно быть. Колени, локти в ссадинах, вот глупость, ещё увидит кто…
В ванной обнаружился и на шее синяк, Вальтер, ты же никогда засосов не ставил…
– Мам!.. – Лара заглянула в ванную, думая, что никого уже нет, я не заперла дверь.
– Погоди… – но я не успела спрятаться под халатом.
Ларисино лицо отразилось в зеркале: вначале глаза округлились, потом дрогнули ноздри, а потом и вывернулась верхняя губы, пряднув, будто моя дочь сейчас раздавит таракана… Рядом с ней, большой, светловолосой, гладкой, похожей на яблоко белого налива, я кажусь тощим заморышем, цыплёнком из советского магазина с синими коленками…
– Ты… – её голос дрогнул. – Ну ты… Как вы осточертели… как сука с кобелём, тьфу!.. Скотный двор, старые уроды… Достали!
– Лара… – не могу даже представить до чего ей всё это противно… – Извини…
– Извинить?! – Лара выскочила, хлопнув дверью.
Я поспешила за ней, запахивая халат плотнее, что, если и Саша ещё дома?..
– Лариса… – я хотела было сказать, что не стоит судить близких так строго, что…
Но моя дочь зла на что-то совсем другое.
– Ты нарочно это? Ты нарочно совокупляешься у всех на глазах, чтобы молодых любовников ловить?!
– Ловить? – я растерялась.
– Я знаю всё! Что Гриша интересуется тобой! С первого дня… Уже переспала с ним? Это круто, хайп – мужик на пятнадцать лет моложе! Что, скажешь, нет?! И папашу это возбуждает, похоже?!
– Не
Это пренебрежение к отцу возбудило мой гнев, почти как вчера, я никогда раньше не злилась так, тем более на дочь… Лара всегда уважала, даже почитала и обожала отца, даже больше, чем меня и что могло её вот так развернуть к нему, к нам обоим.
– Не сметь? Ты ведёшь себя как шлюха! – срывающимся голосом вскрикнула Лара.
– Не смей!
Я дала бы ей пощёчину, если бы представляла, как это, ударить кого-то по лицу.
– «Не смей» – презрительно усмехнулась Лара, злобно кривя губы. – Ты трахаешь моего парня, а я должна чего-то не сметь? Да пошла ты! Шлюха! Шлюха! Мерзкая шлюха-извращенка!
От последнего слова я вздрогнула. Я будто слышала уже эти слова. Они будто камнепад обрушились на меня. Как ремень отца когда-то… И я могла сейчас только одно, как и тогда, только закрыться руками и заплакать от боли и безысходности. На несколько минут я ослепла и оглохла.
Хлопнула входная дверь… Ещё никогда я не чувствовала себя так в этом доме. Я думала, мы живём счастливой, гармоничной семьёй, где все друг друга любят и понимают, где все счастливы и спокойны, а оказывается, я предмет стыда и презрения для моих детей. Как когда-то была для моих родителей, для моего класса, моей школы, всего моего города…
Глава 2. Антанта
Юргенс заметил вдалеке приближающуюся чудную машинку. Именно машинку, как игрушечную, тупоморденькую. Гольф-мобиль, что ли? Забавно…
– Ну, вот и наш напарник из мира Физики, – сказал Юргенс.
Я усмехнулся, и опять посмотрел на приближающийся автомобильчик. И… Ну нет… Это уже слишком…
О том, что нам нужен третий человек в команду Юргенс заговорил неделю назад после сотен серий неудавшихся опытов, когда мы с ним, казалось, не просто упёрлись в стену, а стена буквально выдвинулась навстречу нам, тоже набычившись, как живая.
Ничего не получалось. Вначале мы меняли клетки, пеняли на генетику, брали донорские, от животных, выращенные из стволовых. Потом мы меняли параметры при конструировании каркаса, потом поле, в котором росли клетки каркаса, потом культуру ворсинчатого эпителия, потом…
Ничего не получалось. Труба или вообще не функционировала, или опять вела себя как кишка, или спазмировалась.
– Нам нужен ещё один человек, – сказал Юргенс.
– Человек… Тут я не знаю, кто нужен. Гений прозрения какой-нибудь. Нестандартный человек. Чтобы не как ты или я… – ответил я.
Мы сидели перед стеклом, где в стотысячный раз забракованная труба будто смеялась над нами, повиснув дурацким отростком на держателях. На несколько мониторов воспроизводилась наша очередная неудача, снятая под всеми возможными ракурсами в этой камере макро- и микроскопически.