Говорит и показывает. Книга 3
Шрифт:
Я думал я виртуоз, эротический эквилибрист, но я даже не стажер, даже не салага. Этот Валентин Валентинович уроки мог бы давать… Вот это да…
Она не хотела, отталкивала его, но он… со вздохом наслаждения прижался лицом… Несколько мгновений и… Она застонала, выгибаясь. Мастер.
– Ты хочешь?.. хочешь ещё?.. – громко прошептал он, поднявшись к её лицу.
Она кивнула, глядя ему в лицо. Но этого ему было мало:
– Скажи! Скажи!.. Я хочу слышать! – взмолился он.
– Да! Да… ещё…
– Любишь
– Да…
– Скажи! Скажи мне!
– Да-да! Люблю…
Что же они на полу-то… прямо у дверей гостиной, той самой, что стала сценой для сегодняшней драмы, теперь драма стала эротической… И кончили оба вместе… Но и на этом не закончилось действо…
Они переместились в спальню, но дверь осталась открытой, им было не до того…
Я вышел из комнаты и тихонечко проследовал за ними, не веря, что они продолжат. Ну и мужик…
Но она… теперь я знаю, как она занимается любовью. И что…
– Ты что это делаешь здесь?!..
О, Боже… Родители не видели меня, но их дочь вошла и застала меня в самом что ни на есть позорном положении. Запалился…
– Я…
Лариса подошла и закрыла дверь в родительскую спальню, куда я так увлечённо заглядывал, что даже не услышал, как она пришла…
Её нахмуренное лицо и весь вид, сейчас мне казалось, что мамаша тут она, а не эти двое.
– Ты что, извращенец?
– Ну… это ты, похоже, привыкла, а я… – попытался пошутить я.
– Так вот, что ты так интересовался моей матерью! Запал!? На неё запал?! Я-то думала, мне кажется. Думала… а ты…
– Ларуся!.. – начал было я, желая её успокоить, но Лариса, которую мне до сих пор удавалось обмануть и использовать так, как мне хотелось, как мне было нужно, вдруг «прозрела», и увидела, что я не только не влюблён, но что я даже не очень увлечён ею.
– Для этого и дома остался! А я-то думаю… Думал её одну застать?! А не тут-то было, да?!
– Ларуся, ну что ты?! Что накручиваешь?
– Пошёл отсюда!
Ну знаете ли! Какая-то соплячка будет меня вышвыривать?! Ну-ну, давай. Если бы не твоя мамаша, я свалил бы давным-давно. Но теперь и её я поимею и тебе отомщу жестоко. Детям очень больно узнавать такие тайны, какой овладел я…
Поэтому я выпрямился и сказал:
– Как скажешь, зая. Не хочешь больше, не надо, оставайся со своими озабоченными предками. Я думал, ты преувеличиваешь, а они ещё хуже…
– Иди, давай!
– Пойду, – я зашёл в её комнату, где оставил свою куртку. – Приятно было познакомиться. Смсь, если станет скучно, зажжём!
Лара, как надсмотрщик смотрела на меня, сложив руки на груди и строго сверкая светлыми глазами, пока я не ушёл. В дверях я столкнулся с её братцем. А ведь он… так похож на этого, как его там… на Ю-Ю! Вот это да!.. Как интересно у вас закручено всё.
Может, в сериалы сюжет продать?..
И удачная идея пришла мне в голову. Так что спасибо, Ларочка, что познакомила меня со своими странными родственникам.
… я едва не натолкнулся на выходящего Григория. И увидел Ларису в конце коридора, бледную и злую, как никогда раньше. Как вообще никогда.
– Что с тобой? Что случилось? – спросил я Ларису, имея желание только принять душ и лечь спать. Сегодняшнее сидение в анатомичке меня пришибло.
– Случилось… – у Ларисы дрогнул подбородок.
– Лар… – я хотел её обнять, мы всегда были близки и обниматься было у нас в порядке вещей. Бывало, что кроме меня некому было её утешить, потому что родители отсутствовали дома: дежурства, работа…
Но сегодня всё было не так, сейчас они были дома. Это, во-первых. А во-вторых: Лариса не захотела, чтобы я её обнимал. Она развернулась и ушла в свою комнату. И даже не вышла до утра. Ни ужинать, ни ванну принять. Но ужинать и мама не вышла. Только отец. И то, есть не стал. Застал меня одного на кухне, включил чайник.
– Мама спит?
Он кивнул, улыбнувшись, щуря ресницы. Ему почему-то приятно, что она спит. В белой футболке и пижамных штанах, в которых он ходил перед сном или по утрам, надевая вместо халатов, он такой уютный и мягкий, будто мудрый пушистый кот, щурится, вибриссы топорщит, кажется, я даже слышу мурчание.
Чайник зашумел, набирая силу звука. Я доедал холодную котлету и размышлял, съесть вторую или нет.
– Ты сегодня в Курчатовский не ездил?
– Нет. Завтра поеду.
– Рассказал бы хоть, что вы там придумали.
– Будь ты хотя бы на третьем курсе… А хотя… Попробую…
Чайник щёлкнул и замолчал, а пузырьки продолжали подниматься струйками, похожими на стеклянные бусы ото дна кверху, волнуя поверхность воды.
– Вот вообрази…
И отец начал рассказывать мне поначалу понятно и не торопясь суть их работы, как на непостижимым образом сделанный каркас, с помощью синхротрона… вот тут-то и начались проблемы. Через несколько мгновений он понял, что я упустил нить повествования.
– Ладно, Саня, ты устал, я тоже пойду спать, поговорим как-нибудь ещё. А может и съездим вместе, как будешь на каникулах, – сказал он, вставая.
Залил в колебасу с мате кипятку, и направился к себе в кабинет. А я заглянул в комнату к Ларисе и с удивлением застал её плачущей.
– Господи, да что случилось, Лар?
– Уйди!
– Лар, ну ты что?
Лариса приподнялась и бросила в меня меховой думкой, каких у неё тут было восемь штук разного цвета, ей это казалось уютным и стильным.