Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера
Шрифт:
Мать не повернулась, чтобы взглянуть на нее, хотя должна была услышать ее приближение, – слишком уж шелестела трава. Эла остановилась за несколько шагов до нее.
– Мама, – позвала она.
– Значит, это все-таки не стадо кабр, – заметила Новинья. – Ты очень шумно передвигаешься, Эла.
– Голос нуждается в твоей помощи.
– Неужели?
Эла пересказала матери все, что объяснил ей Голос. Мать даже не повернулась. Когда Эла закончила, Новинья постояла немного и пошла по склону холма. Эла кинулась вслед, догнала ее.
– Мама, – спросила
– Да.
– Почему теперь? После стольких лет? Почему ты раньше не рассказывала мне?
– Потому что ты в одиночку, без моей помощи, проделала прекрасную работу.
– Ты знала, чем я занимаюсь?
– Ты мой стажер. У меня полный доступ ко всем твоим файлам, мое присутствие там даже следов не оставляет. Ну каким бы я была наставником, если бы не следила за твоей работой?
– Но…
– А еще я прочитала записи, которые ты спрятала в файлах Квары. Ты ведь никогда не была матерью, а потому не знаешь, что все работы детей, которым не исполнилось двенадцати, показывают родителям еженедельно. Квара сделала несколько интересных открытий. Я рада, что ты пошла со мной. Когда я буду рассказывать Голосу, я расскажу и тебе.
– Ты идешь не туда.
Новинья остановилась:
– Разве дом Голоса не рядом с прасой?
– Совещание в кабинете епископа.
И тут мама повернулась к Эле лицом:
– Что вы с Голосом хотите со мной сделать?
– Мы пытаемся спасти Миро, – ответила Эла. – А заодно и колонию на Лузитании.
– И гоните меня прямо в логово…
– Нужно перетянуть епископа на нашу сторону, иначе…
– «Нашу»! Когда ты говоришь «мы», то имеешь в виду себя и Голос, не так ли? Или ты думаешь, что я не заметила? Все мои дети, один за другим, он соблазнил вас всех…
– Он никого не соблазнял!
– Он соблазнил вас. Он точно знал, что вы хотите услышать, и потом…
– Голос не льстец, – отрезала Эла. – Он говорил нам вовсе не то, что мы хотели услышать. Он говорит только правду и завоевал не нашу привязанность, а наше доверие.
– Что бы он ни получил от вас, вы никогда не давали этого мне.
– Мы хотели.
И в этот раз Эла не отступила перед пронзительным, яростным взглядом матери. Это Новинья сдалась, отвернулась, опустила глаза, а когда подняла, в них стояли слезы.
– Я хотела рассказать вам. – Сейчас она говорила вовсе не о файлах. – Когда поняла, что вы ненавидите его, я хотела сказать вам: он вовсе не ваш отец, ваш отец – хороший, добрый человек…
– Который не осмеливается признаться нам.
В глаза матери вернулась ярость.
– Он хотел. Я не позволила ему.
– Сейчас я кое-что скажу тебе, мама. Я люблю Либо, как и все в Милагре. Но он согласился стать лицемером, и ты тоже, и пусть даже никто не догадывался, яд вашей лжи отравил нашу жизнь. Я не осуждаю тебя, мама. И его. Но благодарю Бога за Голос. Он сказал правду и освободил нас.
– Легко говорить правду, – заметила Новинья, – когда никого не любишь.
– Ты на самом деле так считаешь? – удивилась Эла. – Кажется, я кое-что знаю,
Новинья не ответила, понимая, что это правда.
– А еще я знаю, что он любит Грего, и Квару, и Ольяду, и Миро, и даже Квима. И меня. Я знаю, уверена, что он любит меня. И когда он дает мне понять, что любит, я знаю, что это правда, – он никогда никому не лжет.
Слезы наконец хлынули из глаз Новиньи и потекли по щекам.
– А я лгала вам – вам и всем остальным, – сказала она. И голос ее был таким усталым и слабым. – Но вы должны все равно верить мне, когда я говорю, что люблю вас.
Эла обвила ее руками и – впервые за много лет – почувствовала ее тепло. Потому что обман, стоявший между ними, исчез. Голос снес этот барьер, и теперь им не нужно прятаться и быть настороже друг с другом.
– Ты думаешь об этом чертовом Голосе даже сейчас, – прошептала мать.
– Как и ты, – ответила Эла.
Они одновременно рассмеялись.
– Да, – согласилась мать. Потом она перестала смеяться и поглядела в глаза дочери. – Он всегда будет стоять между нами?
– Да. Но как мост, а не как стена.
Миро заметил свинксов, когда они были уже на середине склона. По лесу свинксы передвигались совершенно бесшумно, но через капим пробираться не умели – он скрипел под их ногами. Или, возможно, отвечая на призыв Миро, они не считали нужным скрываться. По мере того как они приближались, Миро узнавал бегущих: Стрелок, Человек, Мандачува, Листоед, Чашка. Он не окликнул их, и они не сказали ни слова, когда добрались до ограды. Теперь они стояли и молча смотрели друг на друга. Ни один зенадор еще не вызывал свинксов к ограде. Их неподвижность выдавала смятение.
– Я больше не могу приходить к вам, – сказал Миро.
Они молча ждали объяснений.
– Фрамлинги узнали о нас. О том, что закон нарушен. Они запечатали ворота.
Листоед потер подбородок:
– Ты не знаешь, что заметили фрамлинги?
Миро горько засмеялся:
– Спроси лучше, чего они не заметили. С нами был один фрамлинг.
– Нет, – возразил Человек. – Королева Улья говорит, что Голос тут ни при чем. Она сказала, что они увидели все это с неба.
«Спутники?»
– Но что они могли увидеть с неба?
– Возможно, охоту, – предположил Стрелок.
– Или стрижку кабр, – продолжил Листоед.
– Или поля амаранта, – добавил Чашка.
– Или все это, вместе взятое, – подытожил Человек. – А еще они могли заметить, что жены позволили родиться тремстам и еще двадцати детям, с тех пор как сняли первый урожай амаранта.
– Три сотни?
– И еще двадцать, – кивнул Мандачува.
– Они поняли, что еды будет много, – объяснил Стрелок. – Теперь мы уверены, что выиграем следующую войну. Мы посадим наших врагов в больших новых лесах на равнине. И в каждом новом лесу жены посадят материнское дерево.