Грабитель

Макбейн Эд

Этим подозреваемым был молодой человек по имени Сиксто Фангес, парнишка-пуэрториканец, проживавший в городе немногим более двух лет. Сиксто было двадцать лет, до недавнего времени он входил в уличную шайку, известную под названием «Смерчи». Он больше не принимал участия в деятельности шайки, поскольку предпочел жениться. Его жена Анджелита была беременна.

Как утверждалось, Сиксто избил одну проститутку и украл из ее сумочки тридцать два доллара. Потерпевшая была одной из самых известных жриц любви, действовавших на территории

участка, и на самом деле довольно часто ложилась в постель с членами легиона, носящего синюю форму. Некоторые из этих полицейских даже платили ей за привилегию побыть в ее обществе.

При обычных обстоятельствах, несмотря на то что девушка точно указала на Сиксто Фангеса, Хевилланд мог бы забыть обо всем этом, получив некоторое предложение. Известно, что обвинения в нападении исчезали из памяти многих полицейских, когда их обменивали на нужную сумму денег.

Однако случилось так, что как раз в то утро, когда Сиксто доставили в комнату детективного отдела, газеты широко осветили похороны Джинни Пейдж, задержанные из-за вскрытия и всестороннего исследования тела. Газеты также давили на полицию, требуя что-то сделать с этим безумным грабителем, и, возможно, этим объяснялся чрезвычайный энтузиазм Хевилланда.

Он зарегистрировал смущенного и перепуганного Сиксто, рявкнул: «Следуй за мной!» — и привел его в помещение, на двери которого было вежливо обозначено: «Комната для допросов». Зайдя в эту комнату, Хевилланд запер дверь и спокойно закурил. Сиксто наблюдал за ним. Хевилланд был крупным мужчиной, который, по его собственным словам, «никому не позволял себя одурачить». Однажды он попытался прекратить уличную драку и получил переломы руки в четырех местах. Поскольку сломанные кости с самого начала установили неправильно и их приходилось ломать и выправлять заново, процесс лечения был мучительным. Пока Хевилланд поправлялся, у него было много времени для размышлений. В основном он думал о том, как быть хорошим копом. Он также думал о выживании. И сформировал свою философию.

Сиксто даже не подозревал о мыслительном процессе, который привел к формированию кредо Хевилланда. Зато он знал, что Хевилланд был копом, которого по всей округе ненавидели и боялись больше других. Сиксто наблюдал за полицейским с интересом, чувствуя, как тонкая пленка пота образуется над его тонкой верхней губой. Он не отводил глаз от рук Хевилланда.

— Кажется, у тебя возникли небольшие проблемы, а, Сиксто? — поинтересовался Хевилланд.

Сиксто кивнул, часто мигая, и облизнул губы.

— Зачем же ты избил Кармен? — спросил Хевилланд.

Он привалился к столу и не спеша выдохнул струю дыма. Сиксто, худой, напоминающий птицу парень, вытер костлявые руки о грубую материю брюк. Кармен — это была та самая проститутка, которую, как утверждалось, он ограбил. Ему было известно, что она водила дружбу со многими копами. О ее отношениях с Хевилландом он ничего не знал и расчетливо молчал.

— Что

скажешь? — спросил Хевилланд необычно тихим и ласковым голосом. — Так зачем же ты избил такую привлекательную девушку, как Кармен?

Сиксто хранил молчание.

— Тебе нужна была женщина, да, Сиксто?

— Я женат, — строго, официальным тоном произнес Сиксто.

— Искал развлечений, Сиксто?

— Нет, я женат и не хожу к проституткам, — ответил Сиксто.

— Что же тогда ты делал с Кармен?

— Она должна мне деньги, — объяснил Сиксто. — Я пришел их получить.

— Ты одолжил ей денег, Сиксто, я правильно понял?

— Si, — сказал Сиксто.

— Сколько?

— Около сорока долларов.

— И ты пришел к ней и попытался их получить, так?

— Si. Это мои деньги. Я одолжил ей три или четыре месяца назад.

— Зачем они ей были нужны, Сиксто?

— Черт, она же наркоманка. Вы не знали?

— Что-то слышал, — сказал Хевилланд, ласково улыбаясь. — Значит, ей нужна была доза, и она пришла за деньгами к тебе, верно, Сиксто?

— Она не приходила ко мне. Я сидел в баре, и она пожаловалась, что на мели, тогда я дал ей сорок баксов. Это все. Поэтому теперь я пришел их получить. А она стала рассказывать о трудных временах.

— О какого рода трудных временах?

— Она сказала, что бизнес идет плохо, к ней приезжает очень мало клиентов из центра города и все в таком духе. Поэтому я сказал, что меня не волнует ее бизнес. Я просто хочу получить обратно мои сорок долларов. Я женат. Скоро у меня родится ребенок. Я не могу слоняться вокруг и одалживать деньги шлюхам.

— Ты работаешь, Сиксто?

— Si. Я работаю в ресторане в центре города.

— Как вышло, что именно сейчас тебе так понадобились эти сорок баксов?

— Я же сказал. Жена беременна. Доктор присылает мне счета, господи.

— А почему же ты ударил Кармен?

— Потому что я ей сказал, что не буду выпрашивать деньги у шлюхи. И потребовал мои деньги. Тогда она сказала, что моя Анджелита тоже шлюха! Господи, мужик, это же моя жена, Анджелита! Она чиста, как Дева Мария. Поэтому я ударил эту проститутку в зубы. Вот что произошло.

— А потом ты проверил ее сумочку, да, Сиксто?

— Только чтобы забрать мои сорок долларов.

— И ты взял тридцать два, правильно?

— Si. Она должна мне еще восемь.

Хевилланд сочувственно кивнул и придвинул к себе пепельницу. Короткими резкими тычками он погасил сигарету. Затем с улыбкой херувима на лице посмотрел на Сиксто, сделал глубокий вдох и подвигал массивными плечами.

— Теперь расскажи все правдиво, Сиксто, — негромко предложил он.

— Это правдивая история, — не отступал Сиксто. — Все так и было.

— А как же остальные девчонки, которых ты ограбил?

Сиксто смотрел на Хевилланда не мигая. На какое-то время он потерял дар речи. Затем спросил: