Грабитель
Шрифт:
В то время он был еще маленьким мальчиком, но крепко запомнил слова отца: «Если ты поможешь распространиться этой заразе, ты не сможешь сидеть неделю, Берт. Я так тебя отделаю, что, если после этого ты сможешь ходить, — считай, тебе повезло!»
И эта эпидемия не затронула их район.
Клинг прошел по авеню, жадно разглядывая хорошо знакомые ориентиры. Latticini, [3] кошерная мясная лавка, магазин «Лаки и краски», большой магазин «А. & Р.», булочная, кондитерская Сэма на углу. Господи, сколько разнообразного сливочного мороженого съел он в кондитерской Сэма? Ему очень захотелось зайти туда и поздороваться, но за прилавком стоял вовсе
3
Молочные продукты (ит.).
Эта мысль была не только болезненной, но и здравой, и он в пятидесятый раз спросил себя, зачем вернулся в Риверхед, зачем идет к Девитт-стрит и к дому Питера Белла. Поговорить с девочкой? Что может он сказать юной, семнадцатилетней особе? Держи ножки вместе, милая?
Клинг пожал широкими плечами. Роста он был высокого. Этим вечером он надел темно-синий костюм, и рядом с темной тканью его светлые волосы казались еще светлее. Дойдя до Девитт-стрит, он повернул на юг и достал из бумажника адрес, который дал ему Питер. Дальше по улице он видел желтое кирпичное здание средней школы и ее ограду. Вдоль улицы стояли частные дома, построенные в основном из древесины, но кое-где между ними, нарушая однообразие, попадались кирпичные здания. По обеим сторонам улицы, близко к проезжей части, росли старые деревья, смыкавшиеся над улицей сводом пылающего осенними листьями собора. В Девитт-стрит было что-то очень спокойное и миролюбивое. Клинг видел много листьев, сложенных у водостока, видел мужчину с граблями, пристально наблюдавшего за небольшим дымящим костерком из листьев возле его ног. От костра шел приятный запах. Клинг глубоко вдохнул воздух. Это место очень отличалось от запруженных толпой улиц 87-го участка. Здесь не было густонаселенных многоквартирных домов и закопченных зданий, тянувших к небу грязные бетонные пальцы. Здесь росли деревья тех же видов, которые встречались в Гровер-парке, граничившем с 87-м участком на юге. Но здесь вы могли быть уверены, что за их крепкими стволами не скрываются убийцы. Вот в чем было отличие.
В сгустившихся сумерках, под внезапно включившимися уличными фонарями Берт Клинг шел, вслушиваясь в звук своих шагов, и — довольно любопытно! — радовался, что попал сюда.
Он нашел дом Белла — большой дом в середине квартала, как и говорил Питер. Это было высокое, на две семьи, строение из кирпича и белой обшивочной доски. Асфальтовая подъездная дорожка спускалась к белому гаражу позади дома. К парадной двери вел ряд ступеней. Клинг еще раз проверил адрес, поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка на дверном косяке. Через секунду раздался жужжащий звук, и Клинг, услышав легкий щелчок, повернул ручку и толкнул дверь внутрь. Он оказался в маленьком фойе, и перед ним немедленно распахнулась еще одна дверь, в которой — рот до ушей — появился Питер Белл.
— Ты пришел, Берт! Господи, не знаю, как тебя благодарить.
Клинг кивнул и улыбнулся. Белл схватил его за руку:
— Входи, входи. — Он понизил голос до шепота. — Джинни еще здесь. Я представлю тебя как моего друга-полицейского, а потом мы с Молли уйдем, хорошо?
— Хорошо, — ответил Клинг.
Белл провел его через открытую дверь. В доме пахло стряпней, и это усилило ностальгическое чувство Клинга. Дом выглядел теплым и надежным, в такой дом приятно входить с прохладного воздуха улицы.
Белл закрыл дверь и позвал:
— Молли!
Этот дом, как немедленно заметил Клинг, был построен по принципу железнодорожного вагона, в нем одна комната следовала за другой, и чтобы попасть в последнюю комнату,
— Садись, Берт, — предложил Белл. — Молли! — снова позвал он.
— Иду, — послышалось из другого конца дома, где, по предположению Клинга, располагалась кухня.
— Моет посуду, — объяснил Белл. — Сейчас придет. Садись, Берт.
Клинг опустился в одно из кресел. Как обходительный хозяин, Белл навис над ним.
— Можно предложить тебе что-нибудь? Стакан пива? Сигару? Что-нибудь еще?
— Как раз после того, как я в последний раз пил пиво, — сказал Клинг, — меня и подстрели.
— Ну, здесь в тебя никто стрелять не собирается. Выпей стаканчик. У нас найдется холодное.
— Спасибо, все-таки нет, — вежливо ответил Клинг.
В комнату вошла Молли Белл, вытирая руки посудным полотенцем.
— Должно быть, вы Берт, — улыбнулась она. — Питер рассказал мне о вас все.
Молли окончательно вытерла правую руку и, протянув ее, направилась к Клингу. Он подал ей руку, и она тепло ее пожала. Описывая ее, Белл сказал: «Молли не дурнушка, даже сейчас, когда она беременна и все такое». Клинг не хотел бы с ним спорить, но нашел Молли Белл женщиной малопривлекательной. Когда-то она, возможно, и была красоткой, но эти дни прошли навсегда. Даже не принимая в расчет дополнительную округлость на талии будущей матери, Клинг смог увидеть лишь утомленную блондинку с потускневшими голубыми глазами. В ее глазах читалась усталость, от их уголков расходились морщинки. Волосы не блестели и выглядели довольно непривлекательно. Улыбка не могла поправить положение, поскольку ее сияние лишь контрастировало с желтовато-серым лицом. Клинг был несколько шокирован отчасти из-за предварительного ее восхваления Беллом, отчасти потому, что понял — если этой женщине больше двадцати четырех или двадцати пяти лет, то ненамного.
— Здравствуйте, миссис Белл, — произнес он.
— О, зовите меня Молли, пожалуйста.
В Молли была удивительная сердечность, и Клинг чувствовал, что она ему чрезвычайно нравится, но зато не нравится Белл, который так расхваливал жену, что встреча с ней не могла не вызвать разочарования. Действительно ли Джинни такая «красотка», подумал Клинг, как говорил Белл? Теперь и в этом появились сомнения.
— Принесу тебе пива, Берт, — вмешался Белл.
— Нет, правда, я…
— Ну ладно, ладно. — Белл не принял отказа и направился на кухню.
Когда он вышел, Молли сказала:
— Я так рада, что вы пришли, Берт. Думаю, ваш разговор с ней будет очень полезным.
— Надеюсь, — сказал Клинг. — Где она?
— У себя в комнате. — Молли кивнула в сторону другого конца дома. — Заперлась там. — Она покачала головой. — Вот об этом и речь. Она так странно себя ведет… Когда-то и мне было семнадцать, но я не вела себя так. У девочки какие-то неприятности.
Клинг молча кивнул.
Молли села, близко поставив ступни и сложив руки на коленях.
— В семнадцать лет я любила повеселиться, — сообщила она немного задумчиво. — Можете спросить Питера. Но Джинни… Не знаю. Она девушка с секретами. Сплошные секреты, Берт. — Она снова покачала головой. — Я пытаюсь быть ей и сестрой, и матерью, но она ничего не хочет мне говорить. Между нами выросла стена, которой никогда прежде не было, и я не могу этого понять. Иногда мне кажется… кажется, что она меня ненавидит. Но почему бы ей меня ненавидеть? Я никогда не делала ей ничего плохого, ничего. — Молли тяжело вздохнула.