Град разбитых надежд
Шрифт:
— Да если бы твои сказки кого-то спасли… — отмахивался от Бифа Джоэл. Конечно, они только недавно вместе славно отделали хулиганов. Но теперь разговор напоминал обмен впечатлениями между двумя безумцами.
— Кто его знает, может, помогут еще. Вон, Каменный Ворон летает, сражается все. Страж Вселенной, понимаете. А на деле такой же бродяга, как и я. Только по мирам бродит. Но чем у нас улицы не миры! Вот и я, получается, Страж Вселенной. Он бы, небось, не пожалел за такой рассказ угостить меня выпивкой.
Джоэл больше не слушал. Биф выглушил за счет охотника еще две кружки, а потом с привычной
Сражение Змея и его противника, некого Раата Шаатира, представало в живых красках, соткавшись под полуприкрытыми веками. Горел не только Вермело, но целые миры, взрывались невероятные звезды, катились в небытие целые галактики, сталкивались планеты. А асуры, пойманные своей жадностью, продолжали поединок, сжирая все больше и больше миров. Или то не асуры? И гул взорванных звезд — это лишь гомон в трактире, преломленный шумом в ушах? Из липких пут странного сна вырвал новый скрип двери.
Джоэл вздрогнул и обернулся: на пороге стоял всклокоченный и запыхавшийся Ли. Он недолго шарил взглядом по темному трактиру, щурясь с яркого света, а потом немедленно кинулся к барной стойке.
— Джо, так и думал, что найду тебя здесь. Проклятье Хаосу! Ты пьян! Жить надоело? После лекарств выпивку!
Джоэл сгорбился и поднял порванный воротник смятой рубашки, точно надеясь так спрятаться, отгородиться. И если раньше он чувствовал себя виноватым, то теперь понял, каков на вкус настоящий стыд. Не вина за бессилие или проваленную миссию, а стыд за собственную глупость. В его случае стыд отдавал сивухой и кровью. Наверное, тоже полезный опыт. Джоэл не знал, что ответить, как реагировать. Любимый уставился на него с такой радостью, словно уже успел в страшных фантазиях похоронить, а вот обнаружил живым и относительно невредимым.
— Ты же сказал, что мы незнакомцы… Ты же… — пробормотал сбивчиво Джоэл, но Ли уже подставлял плечо, стаскивая с табурета.
— Не глупи! Вставай и пошли. Пошли, иначе пристукну по дурной башке и потащу.
— Да я… — начал неловко оправдываться Джоэл. На ногах он стоял теперь нетвердо, пошатывался, как пьянчуга Биф, шел вразвалку. И если бы не Ли, то нетрезвое избитое тело заносило бы то в одну, то в другую сторону.
— Джо, да ты весь в крови! Что было?! Кто на тебя напал?
В голосе любимого слышалась только неподдельная тревога — ни следа осуждения или обиды, хотя в последний раз они фактически прокляли друг друга. И в этом всепрощении некая темная часть души и разума Джоэла улавливала всю ту же противную унижающую жалость к немощному калеке. Но одновременно горечью слез нашкодившего мальчишки во рту отзывалось чувство все нараставшего стыда.
— Я дрался, — спокойно ответил Джоэл, надеясь не рассказывать подробностей.
— И?
— Победил.
Больше объяснений не требовалось, Ли только хмыкнул и покачал головой. Джоэл же покидал таверну с безотчетной тревогой за оставшегося спать у стойки Бифа. Хозяин наверняка выставил бы бродягу. И никакие небылицы про асуров не помогли
— Ну что, рассказал начальству про Батлера? — строго спросил Ли, когда они достигли мансарды. Первым делом он усадил на табурет и осмотрел ссадины на лице Джоэла, промыл рану на рассеченной брови, вокруг которой уже налился тяжелый синяк, потом заставил умыться. Все в жутковатом напряженном молчании, от которого сделавшаяся уютной мансарда давила хуже склепа. И вот оно прорвалось вопросом и отразилось эхом ответа:
— Нет.
— Я так и думал, — облегченно вздохнул Ли и тут же ухмыльнулся: — Но все-таки ты крыса, раз намеревался.
— Если честно, я даже не был в цитадели, — развел руками Джоэл, прислоняясь к стене.
На душе делалось все легче. Но вместе с этой легкостью его покидали силы. Клонило в сон, сквозь марево отчетливо просвечивало только светлеющее лицо любимого.
— И то хорошо. Значит, сразу пошел накачиваться самогоном? И кто бы мог подумать, что ныне прославленный победитель Вестника Змея будет набираться дешевым пойлом из-за девушки. Из-за меня ты не напивался, между прочим.
— Напивался, еще как. Просто ты не видел, — опустил глаза Джоэл. — Я же напивался, когда мы ссорились. Потом завязал. Потому что… мы перестали ссориться.
Ли вздрогнул, смутившись от таких нежданных признаний. За прошедшие годы они и правда часто ругались, обычно из-за противоречивого характера Ли, но в последнее время между ними установилось полное взаимопонимание. Которое едва не рухнуло в эту ночь.
— Ладно, то, что ты напился — это полбеды. Хуже, что ты чуть не сдал друга.
— Да не сдал же, говорю. И в мыслях не было.
— Что ж, похоже, мордобой в трактире вправил тебе мозги. И правильно! Но нервов ты мне порядочно угробил, — признался Ли. — Батлер вон ко мне после дежурства сегодня подошел, расписывал, какой ты верный товарищ, как прекрасно понял его, какие дельные советы дал. А я-то стоял, не знал, куда глаза деть. Все ждал, что сейчас за ним придут караульные. Думал, ты там все выдал уже, а ты, оказывается, в трактирные драки ввязывался. И зачем?
— Хотел, чтобы мысли выветрились. Как ты и сказал, мозги на место встали.
Ли помолчал, лицо его вытянулось, сделавшись еще более худым и осунувшимся, чем прежде, на виске пульсировала жилка, губы подрагивали в попытке и нежелании донести очевидный факт. И все же Ли пересилил себя, жестко отрезав:
— Смерти ты искал, вот что.
— Уже не ищу.
— И хорошо.
Они многозначительно замолчали. Потом Ли решительно сдернул и свернул покрывало и помог Джоэлу снять плащ и сапоги.
— Ложись, ты еле стоишь. То есть, еле сидишь. Сегодня я буду охранять твой сон, — сказал Ли.
— Ты не справишься с монстрами из моих кошмаров.
Джоэл считал, что ему непременно явится вся та мерзость, которой он нагляделся в окне пекарни. В тот вечер ему сразу же стала понятна природа кошмаров Джолин, но знание не принесло здравых мыслей, как поступить дальше. Впрочем, затуманенный алкоголем, болью и усталостью рассудок тоже не подкидывал гениальных идей.
— Справлюсь. Они не страшнее моих, — хмыкнул Ли. — Хотя, признаться, я кошмаров больше и не вижу. Наверное, потому что о тебе, дураке, думаю сейчас куда больше, чем о своем прошлом.