Граф Брюс
Шрифт:
Здесь же формируешь информационный пакет (конструкт, заклинание, технику) и отправляешь ее миру. Точнее, преобразуешь психоэнергетический конструкт в материю на молекулярном уровне. И всё. Тяжелый камешек летит в цель и в полном соответствии с законами мироздания проламывает одиннадцатимиллиметровую фанеру.
Ну а тяжелее путь магов потому, что сам мир устроен чуть более сложно, чем человек. И переменных в нем больше. В результате, не пытаясь охватить неохватное, местные пришли к разумному выводу и разделили типы воздействия на школы магии. Стихийной, ритуальной, начертательной и еще черт знает какой. Я, по верхам
Потом выбор закрепили генетическими линиями и — вуаля! У нас готова магическая аристократия, где каждый отдельный род концентрирует усилия на одном из видов проявления. Так и получились маги земли, огня, воды и далее по списку.
Когда мы закончили с теорией, которую Уний наконец понял, он попросил, чтобы я показал ему еще что-нибудь. Как дите малое! Ну и я выдал практически все доступные мне заклинания из арсенала Брюсов. Те, которые мог осилить на своем невеликом уровне Подмастерья. Кроме «родства со стихией» — медитация для восполнения потраченной энергии не слишком зрелищна. Точнее, совсем не зрелищна. Хотя именно с нее и начинается обучение всех одаренных.
Ну и с построения «пылевого щита» — маг же должен уметь себя как-то защищать.
— «Пылевой щит», «щит пыли» или просто «пыль», — пояснил я товарищу, когда взвесь из бесчисленного количества микроскопических частиц земли опала на поверхность, а он прочихался. — Не столько спасает от урона, сколько позволяет магу сбежать под прикрытием завесы. Ну и нагадить врагу по-мелкому можно — глаза запорошить, дыхание сбить. Самый простой конструкт в арсенале Брюсов. «Песчаный щит» уже неплохо защищает, но мне пока тяжело дается — каждый раз, как его делаю, так потом несколько часов вареный. Дед сказал, что моя нервная система после длительной болезни к такому еще не готова, но дело, скорее, в том, что я сам еще к телу не до конца приноровился. Так что показывать, извини, не буду — на сегодня у нас еще поход в Тайную Канцелярию, и мне надо в форме быть.
Уний кивнул, но глаза его все равно говорили: «Еще!'4 Пришлось продемонстрировать ему 'распад» — простейшее разрушение кристаллической структуры булыжника. Зато какое зрелищное! Кому не понравится, когда камень в руке мага осыпается песком.
«Дымку» и «ловушку» тоже исключил из показательных выступлений — оба заклинания довольно специфичные, под боевые задачи, а у нас ведь не было целью кому-то навредить.
Так что закончил я «ударом». Окутал кулаки слоем оставшегося после разрушения камня песка, спрессовал его в плотную корку и несколькими взмахами превратил парочку мишеней в труху.
— Как видишь, пока чем-то особенным я похвастаться не могу — рангом не вышел.
Закончив с демонстрацией, я смахнул пот со лба и устало уселся на землю. Не то чтобы вымотался, но захотелось плотно поесть — ничто ведь не берется из нечего. Тело требует восполнения строительных материалов, которые были преобразованы в энергию.
— Гав. Гав, — отчетливо, будто говоря «нет», сказал Уний. Типа, и ничего не фигня, очень даже круто.
— Спасибо, — улыбнулся я. Как все же приятно поговорить с кем-то родным и понимающим. — Ну что? Пойдем пожрем
— Гав!
Глава 12
Любой центр города, даже такого огромного, как Владимир, можно пересечь из края в край за полчаса. Максимум за сорок минут. И это пешком, хотя, если подумать, на машине зачастую дольше выходит. Но мне и этого времени не понадобилось. До штаб-квартиры Тайной Канцелярии я добрался всего за пятнадцать минут.
Пришлось, правда, бежать. Дело такое — неизвестно сколько там проторчать придется, и вряд ли на мое дворянское происхождение в присутствии кто-то посмотрит, а занятия в школе начнутся через полтора часа. И опаздывать на них себе дороже — в прямом смысле. В смысле, за систематические прогулы, а отсутствие на уроке дольше пятнадцати минут автоматически попадает в эту категорию, могут и попросить на выход.
Без выплаты оплаченного взноса. А я знаю, что деду стоило его наскрести. И попросту не мог взять и профукать все его усилия лишь потому, что куда-то там не успел. В крайнем случае, думал я на бегу, если в Тайной Канцелярии будут слишком уж долго мурыжить, зайду туда после занятий.
Кстати, когда ты бежишь по улицам, полным людей, с огроменной собакой на поводке, лавировать между пешеходами совершенно не приходится. Больше выслушивать различные мнения, чаще всего оскорбительные, в свой адрес. Вроде таких: «Почему городская полиция, когда она нужна, всегда находится в другом месте?» Или: «Неужели случилось осеннее обострение и все городские психиатрические лечебницы выпустили своих пациентов на волю?»
Зато скорость можно было развить приличную. И добраться до нужного места очень быстро. Лишь немного запыхавшись. Ладно — сильно запыхавшись!
— Граф Брюс, Роман Александрович. Хотел бы видеть старшего агента Хасимото. Могли бы вы доложить обо мне?
Манеры, как говорится, доспехи аристократа. И плевать, что тебе на вид шестнадцать лет, одежда от бега сбилась, а рядом сидит здоровенный пес, вывалив тоже не маленьких размеров язык. Извольте, как говорил Алексей Яковлевич Брюс, соответствовать своему сословию.
Моя речь была адресована дежурному офицеру на входе, молоденькому лейтенанту в парадной форме и начищенных до блеска ботинках. Тайная Канцелярия, несмотря на свое название (я про слово «тайная», если кто не понял), была совершенно официальной государственной службой, у которой имелась не только штаб-квартира с часами приемов граждан, но также и форма, герб, флаг и чертова куча традиций.
Про последние мне все уши прожужжал дед, который конторе посвятил всю свою жизнь. И которая так его на старости лет взнуздала…
Я, к слову, именно поэтому с утра-то сюда и решил наведаться. Восемь часов, служащие еще на планерки не сходили и по делам не разъехались. Максимальный шанс застать своего старшего агента на месте. Хорошо, что рано встал.
— Конечно, граф, — без тени снисходительности к возрасту козырнул мне лейтенант. — Ожидайте.
И действительно, со всей возможной поспешностью ушуршал куда-то по коридору. Я же привалился плечом к стене, восстанавливая дыхание. Можно было бы и сесть, но так я, согласно дедовским же наставлениям, превратился бы из визитера в просителя. Чего никак нельзя было допустить.