Граф и Фейри. Том 2
Шрифт:
Их городской дом не шёл ни в какое сравнение с особняком Эдгара, но в доме, где жил отец Лидии, работали горничная и кухарка. Так что Лидии не было нужды хозяйничать на кухне, но, раз так поступала её матушка, девушка считала своим долгом печь печенье.
Потому что её матушка-фейри-доктор, пекла печенье с травами в качестве подарка для фейри.
Лидия бросила одну печенюшку в огонь, а другую положила на подоконник. Нико уже сам взял себе одну.
Она оставила горничную готовить чай и направилась в гостиную
Девушка услышала мужской голос, разговаривающий с её отцом: похоже, мистер Лэнгли, студент её отца, пришёл с визитом.
– О, мисс Карлтон, простите за вторжение, да ещё в такую рань*.
– Здравствуйте, мистер Лэнгли. Вы как раз вовремя. Я только что испекла печенье, пока вы здесь, пожалуйста, угощайтесь.
– Спасибо вам большое. Профессор Карлтон, этот дом явно стал намного светлее, с тех пор как мисс Лидия поселилась в нём.
– Этот дом был тёмным?
Гостиная комната этого дома была заполнена различными камнями и скелетами необычных и редких животных, так что обычный визитёр сбегал уже через пять минут.
– Не тёмным, скорее неприступным для леди с обычным восприятием. Почему бы вам, по крайней мере, не убрать кости? Хотя бы ради мисс Лидии.
Карлтон выглядел шокированным. Он оглядел комнату, поправив очки на носу.
– Мне здесь довольно уютно, но, Лидия, эта комната действительно тревожит тебя?
– Нет, папа, совсем нет.
– Хм, сейчас она действительно дочь профессора естественной истории. Если бы все леди были столь же понимающими, как вы, тогда у учёных, которые отказываются от судьбы бакалавра*, всё ещё был бы луч надежды.
*… в такую рань. – В английском обществе 19 века визиты наносились во второй половине дня ближе к вечеру. Самыми ранними считались визиты в 17 часов вечера.
*Бакалавр – до 70 годов XIX века – профессор в духовной академии. Начальная группа значений - первая степень образования. В Англии – первая ученая степень.
Лэнгли сам был двадцатисемилетним бакалавром
– О, так ты здесь, чтобы ухаживать за Лидией, не так ли?
– Профессор, вы волнуетесь? Если вас так беспокоит кто-то вроде меня, то что же будет, когда к мисс Карлтон придёт её ухажёр.
– Лидия ещё дитя.
Раз она переехала жить к нему, Карлтон относился к Лидии, как к ребёнку, возможно, потому, что понял, что его единственная дочь, которая так долго находилась вдали от него, достигла брачного возраста.
Похоже, отношение этого прирождённого дамского угодника к Лидии открыло Карлтону глаза на это.
В это же время горничная принесла чай, и Нико первым поднёс свою чашку к губам. Нико сидел рядом с Лидией, держа в лапах чашку с блюдцем, но Лэнгли этого совсем не замечал. Он осознавал, что в комнате находится кот, но не проявлял удивления, возможно, по той причине, что до его мозга не доходило ничего,
Но, по словам Нико, после свадьбы её родителей отцу Лидии потребовалось целых два года, чтобы понять, что кот её матери был волшебным говорящим котом, так что она могла предположить, что Лэнгли тоже из такого рода людей.
Девушка думала, что раз её отец и Лэнгли работают в одной и той же академической сфере деятельности, то они обладают похожими характерами.
Например, они оба казались немного ненадёжными. Или, например, даже если они оба были великолепными учёными, они оказывались бесполезными, когда дело доходило до чего-то ещё, кроме науки.
Положив в рот печенье, Лидия порадовалась тому, что вкус их был совсем неплох. Видя своего отца счастливо улыбающимся, она наслаждалась спокойным остатком своего выходного.
«А самое лучшее в этом воскресенье то, что мне не придётся видеть лицо этого преступного джентльмена», – расслаблено думала она про себя.
Но её надежды на мирный выходной рассыпались в прах от объявленного горничной.
– Сэр, граф Эшенберт здесь, чтобы увидеть вас. Он говорит, что имеет дело к вашей дочери.
– Что? о нет! Выпроводите его! – подскочила Лидия.
– Лидия, мы не можем прогнать графа. Введите его внутрь.
Вполне естественно, что её отец сказал именно это, но Лидия почувствовала сильное истощение и бессильно осела на стуле.
Карлтон должен был иметь смутное представление, что Эдгар ненастоящий граф. Однако раз его признал Колледж Армс*, профессор, казалось, не сомневался в том, стоит ли называть его графом. Потому что для Карлтона, как бы то ни было, люди с дворянским титулом находились за гранью его понимания.
Так что он молча дал разрешение Лидии работать на графа, так как он знал, что его дочь хочет стать признанным, полностью состоявшимся фейри-доктором.
В общем-то, её назначение было принудительным, ей просто не оставили возможности отказаться, но у Лидии появилась возможность работать по специальности и, в конце концов, тщательно всё взвесив и обдумав, она сама приняла решение согласится на это предложение.
Итак, принимая во внимание всё это, для Карлтона Эдгар был работодателем его дочери и респектабельным графом, так что он, должно быть, считал, что к нему необходимо относиться с уважением.
Через несколько минут Эдгар вошёл в гостиную дома Карлтонов, как обычно, холёный, элегантный, изящный. Его наряд больше подходил для великосветского вечера: черный вечерний фрак и прекрасно сидящий белоснежный жилет. Но наиболее особенными в его внешнем виде были его сияющие светлые волосы и сверкающая улыбка, что, казалось, принадлежали ангелу. Хотя, вполне возможно, что ангельская улыбка была искусной маской, за которой скрывался дьявол.
– Пожалуйста, извините моё вторжение, профессор Карлтон.