Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Итенберг Борис Самуилович

³ Здекауер Николай Федорович (1815—1895) — профессор медицинской академии, специалист по вопросам общественной гигиены; Сергей Петрович Боткин (1832—1889), клиницист и диагност, профессор Медико-хурургической академии.

⁴ Снегирев Василий Федорович — профессор медицины Московского университета.

⁵ Юзефович Владимир Михайлович — до 1879 г. — старший производитель работ по строительству в Киевской палате государственных имуществ. В 1880 г. министром внутренних дел Лорис-Меликовым назначен вице-директором Департамента государственной полиции.

⁶ Щепотьев Н.К. — ординатор Астраханского военного госпиталя.

Автор труда «Чумные и холерные заболевания в Астраханской губернии» (Казань, 1884).

⁷ Крылов Владимир Платонович (1841 —1906) и Якобий Александр Иванович — профессора медицинского факультета Харьковского университета, паталогоанатомы. Минх Г.Н. — профессор медицинского факультета Киевского университета, эпидемиолог. Составил «Отчет об Астраханской эпидемии» (Отд. 1. Ветлянская эпидемия. М., 1881); Эйхвальд Эдуард Эдуардович (1838—1889) — профессор медицинского факультета С.-Петербургского университета, клиницист; Доброславин Алексей Петрович (1842—1889) — профессор гигиены Военно-медицинской академии; Чудновский Юрий Трофимович (1848 —1895) — профессор терапии Военно-медицинской академии.

⁸ Гирш Август (1817—1894) — эпидемиолог, профессор в Берлине.

№ 20

«НА НАС СМОТРИТ ВСЯ ЕВРОПА...»

Во время наделавшей большого шума эпидемии ветлянской чумы, а именно в конце 1878 года, я во второй раз находился на службе в Астрахани¹. Так как эпидемия эта грозила не только всей России, но и Европе, то по Высочайшему повелению М.Т. Аорис-Меликов, бывший тогда уже графом, командирован был в качестве временного генерал-губернатора Астраханской, Саратовской и Самарской губерний в Астраханскую губернию для прекращения «остро-заразной болезни» и оздоровления всего Прикаспийского края и особенно зараженных эпидемией пунктов и рыбных промыслов, где можно было ожидать обширного развития загадочной еще в то время болезни.

В распоряжение графа, облеченного широкими правами и властью, ассигновано было на это дело полмиллиона.

Свирепствовавшая в станице Ветлянке и нескольких соседних с нею пунктах эпидемия, унесшая 365 жертв, причем смертность со-

ГРАФ ЛОРИС-МЕЛИКОВ И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ

__—-

ставляла 100%, собственно говоря, довольно скоро и успешно прекращена была еще задолго до приезда Лорис-Меликова стараниями астраханского губернатора Н.Н. Биппена и правителя его канцелярии Д.В. Чичинадзе². Надо отдать им полную справедливость в их неусыпных и разумных трудах по этому делу.

Честный слркбист, всегда очень заботливый, деятельный и энергичный, Биппен был вместе с тем крайне осторожен, робок и мнителен; его всегда смущало опасение: как посмотрят на то или другое его действие в Петербурге? В этом отношении правитель его канцелярии был гораздо решительнее и смелее. При его умении и такте ему удавалось влиять на Биппена и делать многое почти самостоятельно, под ловко обставляемым прикрытием своего начальника, который, ослепляясь решительностью и уверенностью своего ближайшего «помощника», мало-помалу все больше и больше доверялся ему, не имея почти поводов пенять на него за весьма возможные промахи. Чичинадзе, при весьма ограниченном образовании, был очень умный и способный человек и, ворочая в то время всею губернией, как ему вздумается, он тоже, в свою очередь, был чрезвычайно осмотрителен и осторожен. В управлении губерниею, весьма сложном во всех отношениях, он не только тщательно оберегал своего начальника, от которого все же зависел, но и самого себя, всегда чутко прислушиваясь ко всему окрркающему и особенно к «тенденциям» своего министерства и вообще Петербурга. Таким образом, и начальник в лице Н.Н. Биппена, и его ближайший

помощник Д.В. Чичинадзе составляли дружный служебный аккорд, что, разумеется, имело свои хорошие последствия и в тяжелое время ветлянской чумы, и в период оздоровления Лорис-Меликовым Астраханской губернии.

При таких условиях не удивителен был блестящий результат прекращения эпидемии, длившейся более двух месяцев только лишь по вине атамана Астраханского казачьего войска, в ведении которого находилась тогда Ветлянка, как казачья станица, — не допускавшего вмешательства губернатора в свои войсковые владения⁶⁵³³.

Вовсе не определенная, строго говоря, до приезда иностранных делегатов, ни по форме, ни по своему происхождению, эпидемия эта ввела в заблуждение 120 врачей наших, перебывавших за два месяца в Ветлянке и соседних с нею станицах и селах, а среди врачей этих было несколько профессоров медицины с громкими авторитетными именами (Эйхвальд, Красовский, Доброславин, Минх и др.)⁴.

Все эти господа, в сущности, не понимали «ветлянской болезни»⁶⁵⁴ и обзывали ее научно-гадательными прозвищами: тифом неопределенной формы, остро-заразным тифом, гангренозным тифом, тифозной пневмонией и другими более или менее странными, измышленными кличками.

Лорис-Меликову было бы очень трудно разобраться в этом хаосе показаний, мнений и терминов, тем более что больных уже не было около пяти недель до его приезда (все заболевшие умерли, в том числе три врача-фанатика, несколько фельдшеров), но случай решил иначе... Об этом речь впереди.

Очень хорошо помню, что граф приехал в Астрахань 18 февраля на пароходе, благодаря слишком раннему вскрытию Волги, и не заезжая по пути в Ветлянку, где ему потом пришлось бы отсиживать в карантине и этим совершенно связать себя; помню, что я был при встрече у подъезда губернаторского дома, когда Лорис-Меликов прямо с парохода подъехал к нему вместе с губернатором...

По общему виду граф был все тот же, что и на Кавказе, за 17 лет перед тем: простой генерал без всякого чванства и свойственной большинству генералов деланной чопорности. Он был (соответственно стоявшей тогда теплой, весенней погоде) без пальто, в простом длиннополом драповом сюртуке, с Георгиевским крестом в петлице и с черкесскою (по-кавказски) шашкою через плечо.

Наружность его тоже мало изменилась: только вместо бакенбард он носил рке бороду. Выйдя из коляски, он поспешно и опять-таки очень просто, без всякой помпы, подошел к стоявшему тут же почетному караулу и, наскоро поздоровавшись с ним, принял рапорт и вошел в губернаторский дом, где отведено было для него помещение на все время пребывания его в Астрахани.

Мой отец в чине полковника служил тогда в Астрахани и в день приезда графа был на пристани в числе встречавших его лиц⁶. За завтраком у губернатора Михаил Тариелович просил начальника губернии откомандировать в его распоряжение, в качестве личного при нем делопроизводителя, молодого чиновника, достаточно знакомого с положением дел в губернии, так как состоявший при графе и приехавший вместе с ним Скальковский имел на своих плечах слишком много работ и забот в это острое, тревожное время. Желая иметь при себе еще одного работника, граф при этом сказал губернатору Н.Н. Биппену:

— Я желал бы иметь молодого, энергичного, с университетским образованием, бойко пишущего и неподкупно честного.

Биппен, близко зная меня по службе при нем, за несколько лет перед тем, в должности помощника правителя его канцелярии, тотчас же назвал меня⁶⁵⁵.

Переспросив фамилию мою, граф удивленно спросил: не кавказец ли я, как меня зовут? и проч. Узнав по этим данным, что я сын бывшего начальника Самурского округа, спросил у губернатора о моем отце. Губернатор ответил, что он в Астрахани и что был среди встречавших графа на пристани.