Граф-пират
Шрифт:
В дальнем углу висела полка с книгами, которые Вайолет не терпелось просмотреть, рядом с кроватью — два стула с крепкими спинками и стол, а на нем…
Ах да, шахматная доска. Увидев ферзя графа, лежавшего на доске, словно его сбили другой фигурой, Вайолет в мгновение ока все вспомнила.
Она улыбнулась, и ее щеки загорелись от радостного торжества. Граф знал, что она вот-вот выиграет. Ему хватило смелости признать свое поражение и сохранить их соглашение в силе. Удивительно.
Но тут улыбка исчезла с лица Вайолет. Как
Вайолет поспешно ощупала свой наряд и, убедившись, что все на ней, соскочила на пол, чтобы как следует осмотреться.
Потолок был так низок, что Вайолет чувствовала себя словно в загоне и в то же время защищенной. Ее голова не касалась потолка, но графу, возможно, приходилось слегка наклоняться.
Она сняла смятую шляпку и попыталась придать ей приличный вид. Встала перед зеркалом, которым капитан наверняка пользовался каждое утро, вынула шпильки, торчавшие из волос, провела по ним рукой, закрутила наверх и снова невероятно быстро и умело заколола. Сгодится, пока она не вернется в свою ужасную каюту, где стоит ее чемодан, и не причешется как следует. Вайолет потерла заспанные глаза, отряхнула и пригладила платье, нашла упавшую туфельку.
Теперь самое время осмотреться.
Прежде всего Вайолет изучила пейзаж — наверное, он очень многое значит для графа, поскольку в каюте нет других картин. Подошла к комоду, заставленному необычными предметами мужского туалета, и понюхала мыло для бритья. Она как раз вспоминала волнующий запах графа, склонившегося к ней во время вальса, когда раздался стук в дверь. У нее тут же вспотели ладони, мыло выскользнуло из рук, перелетело через всю комнату и приземлилось под кроватью.
Проклятие!
— Это лорд Лавей, мисс Редмонд, я принес вам завтрак.
Лавей! Мысль о беседе с красивым и неспособным устоять перед ее чарами мужчиной приободрила Вайолет, а при слове «завтрак» ее желудок жалобно заурчал, словно побитая собачонка. Она нагнулась и принялась шарить под кроватью в поисках мыла, но никак не могла его нащупать. Когда снова раздался стук, Вайолет отказалась от своих попыток и поспешила открыть дверь.
Было ясно, что Лавей необычайно рад се видеть. Его серые глаза светились молчаливым одобрением. Скорее всего, он не поддастся своим животным порывам.
— Доброе утро, лорд Лавей. — Вайолет сделала реверанс. — Полагаю, капитан сообщил вам, что я на борту. Большое спасибо, вы очень добры.
Вайолет приняла поднос. На нем стояла куполообразная миска. Она огляделась в поисках свободного места и осторожно опустила поднос рядом с шахматной доской.
Упавший ферзь чуть откатился в сторону, словно тоже страдал желудочной коликой. Вайолет не стала поднимать его — он напоминал ей о недавней победе.
— Да, Коркоран уже всем рассказал чудесную историю о вашем появлении на корабле. Можно подумать, что к нам в сети попала русалка. Мы даже решили устроить кулачный поединок
— Кулачный поединок?
Звучало угрожающе. Именно это и предсказывал капитан. Господи, ей удалось сразить всю его команду. Вайолет внимательно осмотрела Лавея в поисках синяков.
— И вы победили?
Мистер Лавей рассмеялся:
— Ваше недоверие ранит меня до глубины души, мисс Редмонд! Что ж, признаю, матросы вспомнили о моем статусе прежде, чем спор стал чересчур ожесточенным. Прошу прощения, я невольно навел вас на мысль, что вы могли вызвать кровопролитие.
Кровопролитие! Вайолет еще ни разу не становилась его виновницей.
Возможно, у нее еще будет время.
— Не бойтесь, мистер Лавей. Я быстро оправлюсь от испуга, — серьезно ответила она.
Лавей улыбнулся.
— Вы совсем не выглядите испуганной.
Она улыбнулась в ответ, заново присматриваясь к нему. Вайолет оценила его проницательность и чувство юмора. Джонатан назвал Лавея вкрадчивым. Скорее всего, он просто завидовал. Лавей казался ей таким же элегантным и непринужденным, как на балу во время их танца. В его присутствии ее дыхание не учащалось, а настроение оставалось прежним.
Но Вайолет вспоминала, как ее всегда сдержанный брат Майлз именно из-за любви ударил лорда Аргоси. А Лайон исчез и, возможно, стал пиратом. Кажется, любовь всегда сопровождалась безрассудными поступками и нелепым поведением.
Возможно, она просто невосприимчива к любви.
Вайолет не знала, стоит ли ей по этому поводу радоваться или горевать.
— Как интересно, что нам привелось встретиться при подобных обстоятельствах, — добавил Лавей, приглашая к разговору.
Как это не похоже на безжалостный допрос капитана.
Но тут как по волшебству за дверью раздались шаги, и они оба виновато обернулись.
Через несколько секунд в дверях появилась большая тень.
— Доброе утро. Полагаю, вы хорошо спали, мисс Редмонд?
Низкий голос графа звучал сухо и буквально обжигал. От такого голоса спины делались прямее, а головы начинали виновато вертеться в поисках занятий. Вайолет представляла, какое впечатление он производил на свою команду, поскольку и она тоже быстро повернулась на его голос, однако работать была не намерена. Лавей тут же выпрямился и бодро поклонился.
Вайолет не верила, будто графу небезразличен ее сон.
— Я хорошо спала, спасибо. А вы?
Вайолет не удержалась от дерзости.
Граф сурово нахмурился. После ночи, проведенной в «мышиной норе», он выглядел прекрасно: ухоженный, с живыми глазами, губы плотно сжаты. Ему было нужно побриться. Чуть наметившиеся бакенбарды шли ему. Почему-то от этого его глаза становились еще более синими. Как окна, распахнутые в море.
Он вопросительно взглянул на накрытую миску с едой.
— Лорд Лавей принес мне завтрак, как истинный джентльмен.