Граф Рысев – 2
Шрифт:
– Этот серый дом, который своим видом портит уникальный ансамбль зданий, расположенных на площади? – я прищурился. Здание школы так сильно выделялось среди всех остальных, что не заметить его было невозможно.
– Ну, ты даешь, – Дроздов хохотнул. – Точно, художник. А-то я уже засомневался. Думал, что Сусликов что-то напутал.
– Нет, не напутал, – буркнул я, рассматривая здание школы. – Я приду. К шести?
– Да, к шести, – кивнул Дроздов. – Я как раз развод проведу и освобожусь.
– А ты что же, не в казарме живешь?
– Мы же не регулярная армия, – он даже удивился. – Если
– Даже интересно стало, как вас на случай тревоги в одну кучу собирают, – я задумался.
– А вот это для гражданских интереса вызывать не должно, – улыбнулся, точнее оскалился Дроздов.
– Понятно, военная тайна. Ладно, пойду, у меня ещё дела есть в городе. Вечером увидимся, – Дроздов кивнул и поспешил к оставленным на контуженного Сусликова курсантам.
Я же направился к машине, чтобы съездить к артефактору и, заодно, Кузьму расспросить насчет школы фехтования Дроздовых. Кузя жил в форте почти всю жизнь, и должен был слышать, а то и знать всю подноготную данной школы.
Глава 4
Быков Порфирий Семёнович – артефактор. Вот, кто совершенно не соответствует ни своему имени, ни голове быка на печатке перстня. Маленький, круглый, улыбающийся хитрой улыбочкой. Как только я поставил сундучок с артефактами на прилавок, сразу захотелось проверить карманы. Убедиться, что из них волшебным образом ничего не пропало.
Кузьма зашёл к Быкову вместе со мной. Встал в стороночке и принялся наблюдать, скрестив руки на груди. Судя по его нахмуренным бровям, он был о мастере того ещё мнения. Но, что делать, Быков действительно был лучшим, и на этот аргумент Кузя не возражал.
– Я так и не понял, что вы хотите сделать, граф. Если продать некоторую часть семейных ценностей, то оценка бесплатная. Ну же, граф, в жизни случается всякое, и нет ничего зазорного в том, что, находясь в трудной жизненной ситуации, вы решили обналичить малую часть не слишком дорогих сердцу сокровищ рода.
– Нет, пока я не решил насчёт продажи. В наследство от двоюродной бабушки по материнской линии достался этот чудесный сундучок. – Я похлопал по крышке. – Не удивлюсь, если в нём просто женские побрякушки окажутся. – Мы улыбались друг другу, как две змеи, готовые напасть друг на друга в любую секунду. «Ты будешь последним в этом форте, кому я продам артефакты, если возникнет такая необходимость», – промелькнуло в голове.
– Если же вы просто хотите оценить то, что находится в вашем сундуке, без последующей продажи, то… – Он задумался, окинул взглядом мою потрёпанную, да ещё разрезанную на рукаве куртку, спасибо Сусликову, чтоб его, и произнёс. – Двадцать пять рублей за единицу.
– Да ты охренел совсем, – Кузьма руки опустил, глядя на Быкова округлившимися глазами. – Ты где такие цены взял? Пойдемте, ваше сиятельство, нечего тут делать. К Митьке Котову пойдем, он таким откровенным грабительством не занимается.
– К какому Котову? – Быков насупился. –
– Пятнадцать, если к оценке я получу интересный рассказ про свойства этих вещей и методы их активации, – любезно встрял я в торг.
– Вы просто меня грабите на ровном месте, – буркнул Быков. – А как же неприятие аристократами таких низменных вещей, как цены?
– Плати, не глядя? Это не для меня, – я покачал головой.
– Вы же граф? – Быков натянуто улыбнулся.
– Я ещё и художник.
– Сочувствую. Но к делу оплаты – это отношения не имеет. К тому же, люди искусства ещё больше, чем аристократы не глядят на сумму в чеках.
– Вот такой я неправильный граф, да и художник, как оказывается. – Я снял с шеи ключ и висящий с ним в связке медальон перемещения. – Первичная оценка. Вы мне описываете эти два предмета, а я оцениваю качество предоставляемых услуг. Разумеется, эта оценка будет бесплатной. Потому что про качества этих предметов я знаю всё.
– Давайте ваши предметы. И табуреточку вон ту, что у стеночки стоит, возьмите. Оценка – это долгий процесс. – Сказал Быков, надел на руки перчатки, я так полагаю, защитные, вытащил увеличительное стекло для глаза и склонился над предложенными мною артефактами.
Ключ он практически сразу отодвинул в сторону, с амулетом перемещения возился дольше. Наконец, он распрямился, потёр поясницу и посмотрел на меня.
– И что же вы, Порфирий Семёнович, можете мне сказать про эти вещи? – спросил я, забирая цепочку с артефактами, но убирать не спешил. Мне ключом ещё сундук открывать.
– Универсальный ключ рода. – Он кивнул на ключ. – Ничего особенного. Копия от основного, как и перстень на вашей руке. Открывает замки, запечатанные печатью рода, – он указал на нижнюю грань ключа. А я-то всё гадал, почему у него такая странная форма, с круглым основанием. Реагирует только на дар вашего рода. Кто-то посторонний активировать ключ, впрочем, как и печать не сможет, – скучным голосом произнёс Быков.
– Почему он работал до того момента, как у меня проявился дар и мне отдали перстень? – я вертел ключ в руке, а он не сводил с него взгляда.
– Так ведь это копия. Глава вашего клана, скорее всего, настроил его таким образом, – Быков пожал плечами. Мол, ну что ты привязался, это твоя семейная цацка, вот сам с ней и возись.
– Хорошо, – я кивнул. – Что можете сказать про это, – и я взял в руки амулет.
– Амулет перемещения, – сразу же сказал Быков. На этот раз в его голосе появилось больше интереса. – Очень тонка работа, и очень… Ограниченная, что ли. Почти настраиваемый стационарный портал. Ведёт из двух-трех не более мест в мире в два-три места на изнанке. Двусторонний, универсальный. Настройки все уже построены, нужно только активировать и окно открывается. Активация простая – направить дар в амулет в известном месте. Закрыть портал просто, нужно только отключить от подпитки дара, где-то через три минуты окно схлопнется. Работа кого-то из Кротовских. Только старая. А куда ведёт портал, в какую изнанку?