Граф Соколов — гений сыска
Шрифт:
— Хватит теории! Пора к делу переходить.
Блиндер, как полководец перед сражением, оглядел поле ристалища:
— Итак, к ручке дверей привязана веревка. Дорогой коллега, пожалуйста, держите ваш конец, чтобы удостовериться: к нам посторонние не входили! Прошу соблюдать тишину и не надо надсмехаться. Никто не разговаривает, все держатся по кругу за руки. Итак, выключаю свет!
Звезда легкомысленно хихикнула:
— Мы ничего не перепутали? Для этого тоже нужна темнота?
Все улыбнулись. Даже сидевшие, как замороженные, купцы
— Я вам выскажу для чего. Потому как темнота есть необходимое условие проявления медиумической энергии. Известная температура способствует проявлению динамической и химической энергии. Вы же не можете в холодной воде, извините за выражение, сварить яйца? Так и тут — условие. И смею заметить: ни в коем случае невозможно отцепляться от рук, для вызова духа круг должен быть замкнутым.
Бас хохотнул:
— Тушите! Я уже держусь! — и погрузил в свою громадную лапищу узкую ладошку звезды.
Наступила кромешная темнота. В окно с Садового кольца несся глухой шум движения толпы, крики извозчиков, звон идущего по маршруту Курский вокзал — вокзал Александровский (через Мясницкую и Тверскую) трамвая номер один.
Блиндер каким-то взволнованным, изменившимся голосом прошептал:
— О великий и просвещенный Бенвенуто, сын маэстро Джованни Челлини, родившийся в божественной Флоренции, в знаменательном одна тысяча пятисотом году от Рождества Христова, потомок великих предков, обитавших в Валь д’Амбра, где у них было великое множество владений, тот самый Челлини, которого Божественное Провидение наградило золотыми руками, утонченным роскошным вкусом и безошибочным глазом! Пусть твой неизреченный дух явится к нам, потому как к вашей личности наблюдаем большой интерес.
Бежали минуты. В комнате все напряженно молчали. Лишь с улицы неслось разухабистое пение чьей-то хриплой глотки: “Ах, о чем, голубка Маша, понапрасну слезы льешь?” Гости стали потихоньку шушукаться: “Не явится!”
И вдруг глухой, могильный, но явственно разбираемый голос произнес:
— Приветствую вас, о досточтимые московитяне!
Блиндер торопливо, словно боясь, что дух проследует куда-то дальше, выкрикнул:
— Мы любопытны узнать: кто вы?
— Я дух того, кого вы желали видеть. Я свято душу свою блюл те годы, что по земле ступал. И славу роду своему весьма я приумножил.
Гости испустили звук ужаса.
Блиндер:
— Рук не распускать, соблюдайте силу магического круга! — И задушевно: — О великий флорентиец! Позволь тебе задать вопросы?
— Задавай!
— Твой любимый город?
— Возрос талантом я в доблестной Тоскане!
— Твоя последняя работа?
— Незавершенная бронзовая статуя Юноны для принца Франческо.
— А гости спросить вас могут?
— Пожалуй! Но только рук не отпускать, иначе слабнет связь.
— Любезные гости, можете вопросы задавать духу великого Челлини!
Бас сказал:
— Итальянец Бенвенуто, если
— Собинов поет на родине моей в “Ла Скала”. Успех большой, но у тебя был больше.
— Ты меня приятно удивил, скажу честно: я потрясен. Может, Челлини, ответишь на прощанье, от какой партии я недавно отказался?
— От партии Вотана в опере великого Рихарда Вагнера “Валькирия”. Для этого надо ехать в Киев, а ты связан контрактами с Большим и Мариинкой.
Бас крикнул:
— Браво, Челлини!
Соседка баса, кинозвезда, явно смущаясь, торопливо произнесла.
— Меня будут снимать в “Крейцеровой сонате”?
— Навряд ли, но там сыграет роль скрипача Трухачевского тот, чьей любви добиваешься.
— Я добиваюсь?! — В голосе кинозвезды звучала обида. — Все добиваются моей любви. А все-таки, кого имеешь в виду?
— Юнца Мозжухина!
И тут же обвалом посыпались вопросы от купцов:
— Взять на триста тысяч облигаций Городского кредитного общества? Дом где строить — на Балчуге или в Сокольниках? Дочь отдать за Степку Морозова аль нет? Пьет ведь, сукин сын!
Но дух Челлини более не желал отвечать. Великий художник начал шалить. Первой крикнула звезда:
— Ой, кто за грудь хватает? Ах, какой нахал!
И тут же Брюсов откликнулся:
— За волосы, за волосы дергает!
Блиндер стал наводить порядок:
— Господа, прошу не волноваться и не шуметь! Нельзя нарушать проявлений пертурбации.
Бас:
— Нет, просто невероятно, какая-то дьявольщина! Так и свихнуться недолго.
Брюсов:
— А если, господин медиум, сейчас свет зажечь?
— Это будет бесчестный поступок перед вызванным мною духом. Он, уверяю вам, никогда не вернется и станет мстить. Челлини — ах, какой необычный человек, я всех об том предупреждаю.
Звезда:
— Господин медиум! А он ограничится только тем, что за перси хватает меня? Или могут возникнуть и другие желания?
Бас:
— Ха-ха! Наша знаменитая синематографическая актриса станет матерью от самого... Бенвенуто Челлини! О-хо-хо!
Блиндер:
— Повторяю: дух флорентийца отличается неординарностью проявлений! Так будьте известны, иметь дитятю от такого великого человека — замечательная радость!
Теперь хохотали уже все.
Сеанс закончился сам собой.
Включили свет. И тут началось главное.
Скандал
Все оживленно поднялись из-за стола, враз заговорили, перебивая и не слушая друг друга.
Бальмонт, одной рукой вытирая платком пот со лба, а другой удерживая Брюсова, говорил:
— Ведь один такой сеанс опрокидывает все материалистическое учение! Я всегда верил в загробную жизнь и потусторонний неразгаданный мир. Вы согласны, Валерий Яковлевич?