Граф в законе (сборник)
Шрифт:
Прошла неделя, ощутимо тягучая, в неясном ожидании чего-то. Тогда они так и не выпили за упокой души подонка Пана, за все хорошее на земле. Настроение вдруг стало пакостным. Все-таки кого бы то ни было, за что бы то ни было, а убили. Виктор почувствовал, но не признался: прохладный сквознячок пробежал между ними.
Расстались, пожав друг другу руки. Глеб поехал в свой ресторан, Виктор в свою клинику. Не в свою, конечно. Но пока ключи в кармане, почему бы ими не воспользоваться?
За
В троллейбусе оказался рядом с угрюмо насупившимся парнем. Засаленная брезентовая куртка. Жеваная кепка. За спиной черный матерчатый рюкзак. Прислушался к матерным переливам.
«Сволочи! Дуболомы! Всех бы их… Вкалывал, чтоб скорей на волю… от звонка до звонка. А они… Мать ждет… Обещал завязать, ан нет тебе… Кого грабануть?.. Но осторожно, без шума… Не залететь обратно…»
«Из тюрьмы вышли? Денег нет?»
«Только и грошей дали, чтоб до Москвы… Ух!.. А мне полтыщи км еще до дому… Ни на билет, ни на жратву…»
— Я помогу вам, — сказал Виктор, дернув его за локоть к открывшимся дверям.
Старался от души: новый костюм, плащ, сумка с продуктами и билет до Иркутска.
На перроне обнялись.
— Век не забуду, — глотая слезы, обещал парень, — как приеду — телеграмму отобью. И в зону напишу, что есть такой человек.
В этот же день возбужденно-счастливый Виктор увидел приклеенное к окну подвала тщательно выведенное школьным почерком скорбно-скромное объявление:
«Христианское благотворительное общество „Милосердный самаритянин“ принимает бедствующих и страждущих с 10 до 14 часов».
Зашел. Две щупленькие в черных платочках старушки, одинаковые, как сестрички, сидели за кривоногим столом, смотрели на него птичьими глазками.
— Здравствуйте. Хочу помочь вашему милосердному обществу.
Старушки встрепенулись, как птички, заговорили разом:
— Очень, очень нужна помощь. А вы что можете?
Другая вторила ей восторженно:
— Ой, как хорошо, ой, как хорошо!
— Все могу. Ну, например, средства раздобыть для вашего дела.
— Не шутите? Грех так шутить, — усомнилась первая. — Мы сильно нуждаемся в средствах. Больше духовно окормляем чад бедных.
— Ой, как хорошо, ой, как хорошо! — подпевала вторая.
— Не шучу, — серьезно ответил Виктор. — Но для начала объясните мне, как вы помогаете бедствующим?
— Как можем. И добрым словом, и советом, и делом…
— А вы разве не знаете притчу о милосердном самаритянине? — спросила неожиданно та, что подпевала-вторила.
— Не знаю, — признался Виктор.
Старушка тут же закрыла глазки, стала нараспев говорить, словно читать по книге:
— Один законник сказал Иисусу: а кто мой ближний?
На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли,
По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самаритянин же некто, проезжая, нашел на него, и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино, и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем. А на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.
Кто из троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.
Старушка открыла крохотные глазки, посмотрела на Виктора вопросительно, интересуясь произведенным впечатлением.
— Теперь мне все понятно, — ответил ее взгляду Виктор. — А у вас есть свой расчетный счет в банке?
— Конечно, — чуть обиженно, с вызовом произнесла первая из двойняшек. — Счет Свято-Серафимовского храма. Мы из приходской общины… не с улицы. — Она протянула ему нечто вроде письма-удостоверения с церковной печатью и с подписью настоятеля храма игумена Августина, — Можете взять. Это копия. У нас их много…
Виктор аккуратно сложил бумагу, спрятал в карман, пообещал:
— Сделаю все, чтобы помочь вам материально…
— Благослови тебя Господь, хороший человек. Да не оскудеет рука дающего…
— Ой, как хорошо, ой, как хорошо!
Несколько дней ходил Виктор по частным фирмам, конторам, магазинам. Везде представлялся руководителям как председатель общества «Милосердный самаритянин», и везде при нем по телефону просили бухгалтеров перечислить небольшую сумму на счет Свято-Серафимовского храма.
А сегодня утром решил зайти к двойняшкам-старушкам, узнать, сколько денег прибавилось у общества.
Был уверен, что старушки онемеют от восторга, увидев его, но…
Его встретили ласково, учтиво.
— Много средств перечислили. Спасибо вам… Больше не надо…
Другая старушка на этот раз горестно склонилась над столом, словно приняла обет молчания.
— Как не надо? — поразился Виктор. — Неужели исчезли все бедствующие и страждущие?
— Не хотим мы… Не надо…
— Но почему?
Лицо старушки исказила мука.
— Нехорошие это деньги… мы чувствуем…
— Нехорошие? — еще больше удивился Виктор.
Наконец старушка отважилась:
— Нечистая сила их принесла… нечистая… Не во благо людям вдут… Мы видим…
— Как это понять? — настаивал Виктор.
— Не знаю, как вам объяснить… — Старушка страдальчески подавляла какую-то свою внутреннюю беду. — Не надо, и все… Настоятель нашего храма батюшка Августин тоже просил передать: не заботьтесь о нас больше… спасибо…