Граффити любви
Шрифт:
Потом я, наконец, решила взглянуть на отца… Никита, видимо, решил посуду помыть. Его не было, а потом я заметила, что он снова идет к нам с тарелкой фруктов.
— Желаете фруктов, семейство Боттичелли?
— Никита, очень смешно. Папа, давай его подушками закидаем.
Федерико улыбнулся, а я для себя решила, что даже если этот художник будет не моим отцом, я все равно буду с ним общаться.
— Лучик, прекрати, я ничего такого не сказал. Ну как тебе папины картины?
— Картины — чудо, как и сам папа. Не думала, что мой папа — итальянец. Кстати, я вообще про папу
— Что, открытие для себя сделала? — усмехнулся Никита.
— Дочка, я бы хотел, чтобы ты побывала во Флоренции, у меня дома. Мои родители еще живы, и они были бы счастливы тебя увидеть.
— Ох, ну и дела, да конечно поеду. Никита, как на счет Италии, отпустишь?
— Да, конечно, да я и сам не прочь в гости напроситься, дядя Федерико, так что решено, после экзаменов, сразу в Италию.
— А вы уверены, что я бабушке с дедушкой понравлюсь? Я не из высшего общества.
— Ты прекрасна, Лучиана, я думаю, ты их покоришь, как покорила меня.
— Это вы еще не все про Лучика знаете.
— Я тебе больше скажу, даже ты не все про меня знаешь, — добавила я.
— А мне интересно, чем живет моя дочь?
— Она много работает, даже спецтехнику водить может. У вашей дочери открыты почти все категории. Она у нас повар. Говорят, танцует креативно, заботится о детях в детском доме и виртуозно избавляется от бывших девушек. Я, правда, оценил, — и Никита поведал историю про Оксану. Федерико давно так не смеялся. Он видел личико своей любимой, но внешность жены, наложенная на его характер — это было для отца чем-то невообразимым. Но мы сразу подружились. У нас любовь папы с дочкой случилась с первых секунд знакомства. Оставалось сделать тест ДНК.
— Уже поздно, и, наверное, я пойду, — отозвался вдруг мой отец. Он почти встал, а я руку не отпустила.
— Нечего тебе в гостинице делать. Ты же к нам приехал? Так что ты остаешься здесь. У Никиты еще одна комната есть, я точно знаю.
— Да, но это ведь неудобно.
— Папа, а вот этого я не люблю: удобно неудобно. Вы остаетесь у нас, вы не толстый, а значит, Никита может для вас кое-что из своих вещей выделить, а завтра мы заберем остальные вещи. Никита не молчи.
— Ты все правильно говоришь, Лучик. Конечно, дядя Федерико должен остаться.
— Вот, Никита согласен. Да, кстати, учитель, а где мои костыли, я их что-то в доме не наблюдаю.
— Кажется, в машине забыл.
— Ты бы принес, а то неудобно прыгать на одной ноге.
— Как ты мужчинами командуешь виртуозно. Ну что ж, твоя правда, я схожу.
— Я все виртуозно делаю, у меня гены, сам понимаешь, — мои слова снова вызвали улыбку отца.
Никита вышел за дверь, а я посмотрела на папу.
— А что ты, дочка, пишешь?
— Видел граффити вдоль центральной улицы?
— Да, и что, все это твоих рук дело?
— Ну да, а с заказов мало фоток осталось, не знаю почему.
— Просто ты пребывала в глубокой депрессии.
— Кто бы знал, в чем я пребывала, папа, — я задумалась. Мне действительно было очень грустно и одиноко, когда я работала.
Никита
— Слава богу, теперь ты все знаешь, — выдохнул Никита.
— Это и была твоя тайна?
— Ну да, поэтому и выпытывал у тебя историю твоего появления в детском доме. В самом детском доме со мной и разговаривать не стали.
— Ну, это правила такие, — пожала я плечами. — У меня имя, как в том фильм про итальянку с собакой. Как называется?
— «Московские каникулы» и она тоже была Лучианой.
— Мне кажется это имя странное.
— Ну, ты же итальянка, даже не полукровка, а чистокровная итальянка. Но я буду называть тебя Лучиком, уж извини.
— Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, Никита, — вот, честное слово, Никита какой-то странный. Его не устраивало Пикассо, и я стала Корольком, а теперь я так и вообще — Лучик.
Я так переволновалась сегодня, что никак не могла уснуть. И наличие полуобнаженного Никиты рядом теперь совершенно меня не смущало. Я крутилась, вертелась и потом в итоге села и вздохнула. Вот вообще не спалось.
— Лучик, ты из-за чего так переживаешь?
— Не знаю, просто такое событие, и мне теперь не спится.
— Можешь меня обнять. Не волнуйся, приставать не стану. В любом случае, ты так всю ночь спишь, — в итоги, после минутного замешательства, я устроилась у него на плече и положила руку ему на грудь.
— Спокойной ночи, Лучик, — шепнул мне Никита, и я стала засыпать.
Глава 10. Экзамен…
Утро так быстро настало. Казалось, я только закрыла глаза, и вот уже пора вставать. Никита явно уже не спал, я это чувствовала, потому что он с интересом рассматривал мою руку. Я чувствовала его легкие прикосновения.
— Ты тоже уже проснулась, Лучик? Я же вижу, что ты не спишь, твое дыхание изменилось.
— Нет, я еще сплю, тебе показалось, — и я приподнялась. Никита так очаровательно улыбался, что мне самой захотелось его поцеловать сейчас. Я смотрела то на глаза парня, то на его губы, и не могла решиться. Или просто это сделать, или сначала спросить разрешения, или…
— Лучик, просто сделай это, — отозвался Никита, словно мысли мои прочел. Как он это делает? Я приблизилась и почувствовала его теплое дыхание на своих губах. Было так неловко, но я рискнула и прикоснулась очень робко, неуверенно к его губам своими, и мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Никита просто позволил мне это сделать. Да, возможно я делала это неумело, очень скромно, но Никита он словно подталкивал меня к действиям, слегка приобнял и приоткрыл свои губы мне навстречу, а потом видимо его терпение закончилось, и он взял инициативу в свои руки, перевернув меня на постель и углубляя наш поцелуй. Он обещал ограничиться только поцелуями, и я не пыталась его оттолкнуть. Было так волнительно. Никита был очень нежен и осторожен, но пробуждал во мне такие чувства, каких раньше я не испытывала. Постепенно он все-таки отстранился и приподнял меня так, чтобы я имела возможность сесть.