Графиня на стриме

Ласт Эммануэль

— Я не хочу…

— Что, душа моя? — Аннабель подошла ближе.

— Замуж. Не хочу замуж, — я поймала в отражении ее глаза и впервые за последние месяцы почувствовала себя слабой и жалкой. Ужасно захотелось, чтобы кто-нибудь прекратил этот цирк и снял меня с карусели, то есть вытащил из ловушки, в которую я попала благодаря своей доверчивости.

И глупости.

— Граф — прекрасная партия, Элиза. Он серьезный, уважаемый и богатый человек — с ним ты будешь в безопасности…

— Он ненавидит женщин… — выдохнула я и глаза защипало.

— Откуда

такие мысли? — Аннабель встала ко мне лицом, близко-близко. — Он никогда тебя не обидит.

Ага, конечно… но вслух спорить не стала.

А смысл?

Аннабель меня не понять — она всю жизнь прожила в тени мужа и привыкла подчиняться мужчине. Для нее не существовало эмансипации, независимости и феминизма.

А я знала другую жизнь.

И не собиралась ее терять.

Когда мы спустились на первый этаж, граф и отец курили в малой гостиной. В длинных тонких пальцах Роберта Стендброка старшего тлел вонючий огрызок сигары. Я отвернулась и, поджав губы, вышла на крыльцо.

Слуга открыл дверцу и помог мне забраться в карету. Роззи и Сиззи с довольными улыбками сели на мягкую скамью напротив, предвкушая приключение, и через мгновение в дверях появился граф.

Он запрыгнул на подножку, от чего карета качнулась, и сел рядом, плотно прижавшись ко мне бедром. Платье натянулось и пришлось силой выдергивать его из-под графа.

— Трогай, — сказал Роберт старший и кучер щелкнул хлыстом.

Отец обнял Аннабель за талию и графиня улыбнулась, на прощание послав мне воздушный поцелуй, а я крепче сжала левой рукой телефон — в случае чего, это единственное оружие, которое я смогу использовать, если граф решит покуситься на меня до свадьбы.

— …и до самого горизонта, сколько хватает глаз, поля, которые принадлежат мне. В год они приносят больше пятисот тысяч тонн зерна и кукурузы…

Роззи и Сиззи восхищенно ловили каждое слово. По их лицам было видно — перечень богатств графа произвел на чувствительные души неизгладимое впечатление!

Я же кивала по инерции, убаюканная размеренным шагом лошадей, тянущих карету по утоптанной тряской дороге, пока “маркиз де Карабас” был занят самовосхвалением.

— Вам нравится? — спросил граф, повернувшись ко мне.

Солнце осветило тронутое возрастом лицо и я без удовольствия отметила, что Роберт младший очень похож на своего отца. Тот же упрямый нос и пронзительные голубые глаза, чуть волнистые светлые волосы и густая, аккуратно подстриженная борода.

Пожалуй, только морщин вокруг глаз у дровосека поменьше, а во всем остальном, включая характер, яблоко от яблони упало недалеко.

— Мне все равно, — я скрестила руки на груди и отвернулась. — Я хочу домой.

— Вы устали? — граф поднял руку и карета не сразу, но остановилась. Роззи и Сиззи с любопытством и каким-то первобытным страхом уставились на меня.

— От вас, — ответила, не скрывая сарказма, и встала.

Слуга, что ехал на заднике кареты, засуетился,

собираясь открыть передо мной дверцу, но я не нуждалась в помощи — сама дернула ручку и спрыгнула на пыльную землю.

Роззи и Сиззи, шурша юбками и причитая, последовали за мной.

И я шла назад, удобно сложив руки в углублениях корсета, и пыталась успокоить свое расшалившееся сердце.

Как, как мне избежать замужества?

Перстень на среднем пальце, который не подавал признаков жизни, пока отец или граф Стендброк были рядом, запульсировал и рука налилась свинцом. Чем дальше я уходила, тем сильнее горела кожа и, в конце концов, я не выдержала.

Остановилась и обернулась — бедные Роззи и Сиззи сбились в кучу, чтобы не врезаться в меня.

— Леди Элиза… давайте вернемся, — захныкала одна. — Жарко!

Я сглотнула. Граф сидел к нам спиной, спокойный и непоколебимый.

Слуги поили лошадей и мои служанки переминались с ноги на ногу, ожидая дальнейших указаний. Палец пульсировал и я с ненавистью сжала телефон в кулаке.

— Идем, — сказала сквозь зубы и вернулась к карете.

— Вам лучше? Больше не укачивает? — спросил Роберт старший с усмешкой.

— Нет.

— Нет, ваше сиятельство, — и снова улыбка.

Я фыркнула и потянулась к ручке двери, но граф опередил меня, заблокировав механизм с другой стороны. Не знаю, сколько мы провели в молчании, сверля друг друга взглядами, но первой сдалась я.

И не потому, что Роберт старший победил, нет. Только из жалости к Сиззи и Роззи.

— Спасибо за заботу, ваше сиятельство. Мно гораздо лучше, — граф воспринял капитуляцию с широкой улыбкой и открыл дверь кареты, а мне захотелось запустить ему телефоном в лицо.

Служанки заняли места следом и в тягостном молчании мы тронулись в обратный путь.

— Благодарю за прогулку, леди Элиза. Надеюсь завтра увидеть вас снова, — граф не стал дожидаться, пока я протяну ему руку и взял ее сам, едва коснувшись губами перстня, так что холод разлился по коже.

— В нашем доме вы всегда желанный гость, — Аннабель улыбнулась ему и, раскланявшись, граф уехал.

По кивку графини служанки были отпущены отдыхать и мы остались вдвоем.

— Как прошла прогулка? — спросила Аннабель, беря меня под руку и увлекая за собой к конюшням.

— Никак. Лучше бы ее и не было!

— Не воспринимай желание графа произвести на тебя впечатление как хвастовство.

— Меня от него тошнит! — мы вошли под деревянный свод конюшни и в нос ударил запах свежего сена и лошадиного пота.

— Элиза…

Я подошла к стойлу Басси и погладила лошадь по морде. Мохнатая голова уткнулась в плечо и мягкие губы зажевали прядь волос.

— Лучше умереть… — прошептала глухо и заморгала, смахивая непрошенные слезы.

— Дай графу шанс, не руби с плеча, — и, помолчав немного, добавила. — Идем в дом, выпьем травяного чая? Я попрошу приготовить твой любимый десерт.