Графиня на стриме

Ласт Эммануэль

Громко смеялась, швырялась в гостей виноградом, требовала включить Нирвану и пыталась показать пианисту, как следует играть, попутно извлекая из рояля ужасные звуки.

Я словно с цепи сорвалась и когда терпение графа иссякло, сама была на грани истерики. Извинившись перед гостями и сославшись на мою усталость, Роберт Стендброк старший самолично усадил меня в карету.

Отец попытался извиниться, но граф осадил его в свойственной ему безапелляционной манере.

— Теперь это моя забота.

Аннабель прижала

ладони к лицу, а я только рассмеялась. Что ж, да будет мортал комбат!

Граф занес ногу над подножкой, намереваясь влезть в карету следом, и, судя по выражению лица, устроить мне нормальную взбучку, как рядом с Аннабель нарисовался дровосек.

— Ваше сиятельство, уделите мне пару минут.

— Все дела обсудим завтра, — рявкнул граф.

Я расправила пышные юбки, давая супругу понять, что места в карете для него нет, и Роберт младший добавил:

— Приказ Его Величества.

Старый граф вздохнул и повернулся к сыну.

— Седлайте мне коня, — бросил он слуге и дальнейший разговор двух Робертов я не услышала.

Потому что хлопнула дверца и карета тронулась с места. По брусчатке застучали подковы, а я поняла, что весь запал куда-то испарился и платье душит меня. Попыталась его снять, но не смогла расстегнуть и пары пуговиц на шее. Эта маленькая неудача окончательно доконала мою нервную систему и я разрыдалась.

На сидении напротив кто-то шевельнулся. Я вытерла слезы и увидела серую тень с двумя светящимися в темноте глазами.

— Кто здесь? — потянула шторку на окошке и тень прыгнула на колени.

Это был Яша, что не помешало мне завопить во все горло. Получив пышным хвостом по носу, я замолчала, а когда две мягкие лапы уперлись и надавили на плечи, распласталась на жестком сидении.

Кот довольно заурчал и лег мне на грудь. Пушистый хвост фамильяра мелькнул перед глазами раз другой и я почувствовала, как проваливаюсь в дрему.

— Как странно… — подумала я. — Тогда он лег мне на голову, а сейчас на грудь… туда, где бьется сердце. Интересно, почему?

Карета поскрипывала на ухабах, раскачиваясь из стороны в сторону, и черный диск виниловой пластинки, как скакалка, прокручивался надо головой, делая оборот за оборотом.

А я спала и слезы катились из глаз, срываясь в пустоту. Потому что во сне я знала ответ. Правду, которую забуду, как только проснусь.

Глава 27

— Лиза!

Меня нет, я сплю.

— Ты хлеб купила? Я же просила еще вчера!

Что за дурацкий будильник? Рука шарит под подушкой, но телефона нет. Я переворачиваюсь на живот и Яша с яростным мяуканьем летит на пол, но, судя по звуку, приземляется на все четыре.

Вот гаденыш!

— Нет, что за ребенок! Лиза, ты меня слышишь? — кто-то тянет за край одеяла и я поджимаю ноги, пряча лицо под подушкой. — Елизавета Александровна! —

и мне вполне ощутимо прилетает по пятой точке.

— Отстаньте! Пока ванну не наполните, я не встану!

— Какую ванну? Я тебе сейчас отстану! Марш в магазин за хлебом, как обещала!

— …в магазин?

Я приоткрываю один глаз, потом второй. Фокусирую взгляд на рабочем столе. На экране компьютера заставка — моя аватарка: девушка с лисьими ушками и рыжим хвостом, сгенерированная нейросетью.

Я дома… Я вернулась!?

— Мама! — сон как рукой снимает. — Получилось! Все получилось! — я бросаюсь ей на шею и сжимаю в объятиях. Кажется, меня сейчас разорвет от счастья!

— С ума сошла? — удивляется мама, но уже не так сурово. — Собирайся в магазин, говорю, а то завтракать нечем…

— Ага! — я кручусь на месте и, наконец, нахожу Яшу под столом. — Иди сюда, фамильяр, целоваться будем! — в ответ мой спаситель шипит и шерсть на загривке становится дыбом.

— Лиза, ты опять кота мучаешь!? — кричит мама с кухни, а я со смехом падаю на кровать. — У тебя десять минут!

— Сейчас, только зубы почищу!

Я все-таки достаю из-под подушки телефон. Пауэрбанк разряжен в ноль, но у смартфона в запасе еще пять процентов. Разблокирую и взгляд цепляется за перстень на среднем пальце.

Значит, это был не сон?

Я сажусь и, отложив телефон, пытаюсь снять кольцо, но безрезультатно. В мире кринолина оно, конечно, смотрится уместно, но здесь… ребята меня точно засмеют за “бабушкин артефакт”.

Мама опять кричит и, ругаясь про себя, я ставлю телефон на зарядку, а сама иду в ванную. Еще раз пробую снять кольцо с помощью мыла, но скоро сдаюсь. Чищу зубы и, накинув поверх домашних шорт и майки длинный худи, бегу в магазин за хлебом.

Сегодня мамина смена, поэтому я убираю со стола и мою посуду, а, когда она уходит на работу, несусь в свою комнату. Врубаю компьютер и, пока он грузится, открываю медиатеку на телефоне.

Первой на глаза попадается фотография Роберта, сделанная в конюшне. В тот день он пытался научить меня столовому этикету. Я смеюсь, покусывая ноготь на большом пальце, и нехотя пролистываю дальше.

Ребята подключаются к видеоконференции не сразу. Первым на связь выходит Паша.

— Привет, Лизок, — он улыбается и я понимаю, как сильно соскучилась.

— Привет, Пашка! Как я рада тебя видеть, ты не представляешь!

Его лицо вытягивается от смущения и палец стучит по камере с той стороны.

— Ты чего, мать? Вчера же только виделись.

— Вчера?..

— Когда снимали эфир у гадалки, помнишь?

К нам подключается Бен и я морщу нос:

— У тебя опять камера грязная.

— Пардон, — он слюнявит палец и на короткое время пропадает.

— Хоть ты и хрюшка, я по тебе тоже очень соскучилась, — вздыхаю я и Паша крутит у виска.