Графиня поневоле
Шрифт:
— Идем! — дернул меня за руку граф.
Он направо и налево улыбался гостям, пока мы проходили через их строй, осыпаемые со всех сторон розовыми лепестками. Лепестки застревали в моей в прическе, в декольте, норовили попасть в глаза, а один даже попал в рот, и мне пришлось его выплюнуть.
Вскоре мы уже стояли пред входом в храм перед каретой, запряженной четверкой вороных лошадей. Граф галантно подал мне руку, и вот уж мы вдвоем сидим на вполне удобных бархатным скамейках, уставясь друг на друга немым взглядом.
— А Лея? — забеспокоилась я. — Моя горничная?
— Прибудет отдельно, — сообщил граф, махая в окошко кареты высыпавшим на улицу гостям. — Вы же не хотите уезжать со своего венчания со служанкой?
Я пожала плечами. Ох уж эти традиции и снобизм аристократов! Ну ничего, я наведу свои порядки в замке Сангиан. Ну а если это у меня не получится, а граф начнет мне ставить палки в колеса, то сбегу через два месяца, как и собиралась.
Карета бодро запрыгала на булыжной мостовой, и мне то и дело приходилось хвататься за поручень. Граф с закрытыми глазами утомленно полулежал на подушках скамьи напротив. Когда мы, уже следуя лесом, попали какую-то особенно крутую яму, я не удержалась и одной рукой схватившись за поручень, другой вынуждена была упереться в колено муженьку. На что он приоткрыл один глаз и неодобрительно скривил губы в язвительной усмешке. Потом снова впал в забытье.
К тому времени как мы достигли замка, я чувствовала себя совсем вымотанной, предвидя приближение приступа морской болезни. И крайне не хотела извергнуть содержимое своего желудка на камзол мужа. Хотя, с другой стороны, было бы весело, наверное, посмотреть на выражение его лица при этом! Бьюсь об заклад, вся скука с его физиономии моментально бы слетела!
Но карета уже останавливалась. Дверца открылась, и кто-то снаружи протянул мне руку. Я оперлась на нее и вышла. Затем задрала голову: замок Сангиан поражал воображение. Величественный, высоченный, он как будто пронзал своими шпилями и башенками небо. Однако ему явно требовался ремонт: многие башенки зияли черными провалами окон, а старинные камни тут и там норовили отвалиться. Вокруг замка рос густой темный лес, а впереди располагался слегка запущенный сад с цветами и фруктовыми деревьями. Дорога здесь была одна, по которой мы прибыли.
— Ну и глушь, — мелькнула у меня мысль. — Эта Синяя Борода может что угодно сделать здесь со мной, и никто не хватится!
Тем не менее я не могла не заметить, насколько красив замок.
Поднимались по ступеням мы отдельно: граф не соизволил подать мне руки. Теперь, когда людских глаз вокруг не было, он мог обращаться со мной как угодно пренебрежительно. Но мне было все равно. Я потерплю, два месяца это немного, а потом покину этого надутого сноба и его обветшалый домик в деревне.
— Добро пожаловать граф и графиня. Обед подан, — произнес лакей, едва я переступила порог замка вслед за графом.
Я огляделась. Жилище могло похвастать следами роскоши было: помпезными статуями в нишах, гобеленами, картинами и полувыцветшими, зато многочисленными коврами. Во всем чувствовалась очевидная печать запустения. Как будто граф никогда не делал тут ремонт.
— На обеде будет кто-нибудь кроме нас? — уточнила я
— Нет, только мы, — насмешливо ответил он. — А что, вы хотели свадебный пир? Желаете повеселиться?
— Нет, — я пожала плечами. —Просто если более никого не будет, тогда я, пожалуй, переоденусь во что-то более удобное.
Граф окинул меня взглядом, от которого у меня мурашки побежали по коже. Взгляд его кристально-голубых глаз скользнул по моему лицу, спустился в декольте, охватил всю фигуру… Потом, словно очнувшись, он снова насмешливо скривил губы:
— Ваши покои наверху, Ганс покажет!
С этими словами граф отвернулся от меня и прошел в дверь справа от холла. Я же отправилась вслед за лакеем, которого звали Ганс, вверх по скрипучей широкой лестнице с мраморными ступеньками.
Мои «покои», как их назвал граф, располагались на втором этаже и представляли собой три небольших комнатушки. Если честно, в доме Октавия я жила в куда большей роскоши. Здесь же мне предлагалось следующее: маленькая спаленка в самом конце анфилады, лишенная отдельной гардеробной. В спальне стоял огромный трехстворчатый шкаф времен царя Гороха, туалетный столик и кушетка возле окна. Дверца в задней части спальни вела в ванную комнату — скромную, но имеющую все необходимое.
Средней проходной комнаткой был небольшой кабинет с письменным столом и креслом. Ну а первой в череде комнат была миниатюрная гостиная с единственным диванчиком, парочкой зеркал и журнальных столиком. Из этой комнаты был выход на балкон.
Услужливый Ганс открыл предо мной все двери и все показал.
— Скоро прибудет моя служанка, Лея, — поблагодарила я его кивком. — Для нее тож необходима будет комната.
— Не беспокойтесь, госпожа, — почтительно склонил голову лакей. — Ваша горничная будет жить внизу, где живут все слуги.
Затем Ганс показал мне тюки, лежавшие кучей в углу гостиной.
— Ваш гардероб, госпожа, — пояснил он. — Прибыл вчера поздно вечером. Еще ничего не распаковывали, уж извините.
— Ничего, сами справимся.
Кивнув, Ганс покинул комнату. Я же, найдя в письменном столе ножницы, принялась остервенело рыться в тюках, разыскивая домашнюю одежду. Свадебное платье, хоть и очень красивое, успело изрядно мне надоесть. Корсаж было очень тугой, а белые цветы, пришитые поверх мягкого бархата, безбожно кололись.
В первом тюке обнаружилось нижнее белье, во втором — вечерние наряды. Наконец третий тюк оказался с уловом. И вскоре я вытащила наружу мягкое домашнее платье с розовыми цветами на нежном сером фоне, с удовольствием облачившись в него.
Обедать мне пришлось в одиночестве, так как по словам Ганса, его сиятельство предпочел трапезничать в своем кабинете. Меня это чуть задело, но я решила не обращать особого внимания на поведение мужа. Какая мне разница, чем он занят, ведь понятно уже, что моя предшественница ему изрядно насолила.
После обеда появилась Лея, и дела пошли веселее. Вместе мы распаковали остальные тюки и забили массивный шкаф моими нарядами. Когда работа подошла к концу, Лея, утирая пот со лба, сказала: