Графиня поневоле
Шрифт:
— Пары месяцев хватит, — быстро ответил Трисмегист. — А потом я вас увезу в безопасное место, обещаю.
— Как мы будем связываться теперь? — спросила я. — Ведь в этот дом я более не вернусь.
— О, не беспокойтесь, — с легкой улыбочкой произнес Трисмегист. — У вас наверняка появится повод послать за мной.
Это меня немного взволновало, но и чуть успокоило. Все-таки Трисмегист был единственным, кому была известна моя история. И он был моей единственной связующей ниточкой с мамой!
— Главное, держитесь там, в замке, — с серьезным видом произнес Трисмегист,
— В смысле? — я чуть покачнулась и схватилась за стеклянный прикроватный столик.
Но эскулап уже покинул мою спальню под мощным напором ворвавшейся Голоки.
Потом горничные, подгоняемые камеристкой, умывали меня, собирали, наряжали, красили, причесывали… И вот уже я иду к алтарю с будущим мужем под ручку, слушая на ушко его слова:
— Я надеюсь, с вами все в порядке? Ведь если это не так, то вы лишите меня удовольствия самому довести вас до смертного одра!
Глава 7
В немом изумлении я смотрела на красивое лицо моего будущего мужа. Добродушная улыбка, твердые губы, ямочка на волевом подбородке, внушительная челюсть, волосы цвета темной пшеницы, высокий рост, кристально-прозрачные голубые глаза. Глаза, которые не могли врать, настолько были ясны... Какой же красавец достался мне на этот раз! И какие страшные слова говорит он с милой улыбкой на лице.
— Я вас чем-то обидела? — взяв себя в руки, я решила прояснить ситуацию.
Со всех сторон на нас смотрели: гостей в этой церкви было куда больше, чем на моей предыдущей свадьбе. Если бы не помпезная церемония, я бы куда быстрее выяснила, чем обижен мой будущий благоверный.
Граф со все той же загадочной улыбкой, в которой мне вдруг почудилось что-то хищное, склонил ко мне красивую темноволосую голову. Со стороны мы, наверное, смотрелись влюбленным голубками.
— Вы и сами все знаете, Арида, — произнес он. — И понимаете, что в иных обстоятельствах вы стали бы последней, на ком я женился.
— Вот как? — я пытаюсь говорить хладнокровно, но это удается мне с большим трудом.
Интересно, чем насолила этому красавчику моя предшественница? Вот бы знать! Но поведать об этом сейчас может только сам мой жених. А судя по его сжатым челюстям, откровенничать он не намерен.
Я обвела взглядом собравшихся. Помещение местной церкви было поистине величественным и огромным. По меньшей мере человек пятьсот собралось, подумала я. Впереди, ближе всех к алтарю сидели высокопоставленные персоны в роскошных одеждах, а на заднем плане топился простой люд: слуги, крестьяне и просто праздный городской народец. Судя по всему, многим хотелось собственными глазами увидеть нашу свадьбу.
Тем временем мы поднялись по ступенькам к алтарю, который в этом мире был очень даже настоящим, включая стоявшего за ним священника. Никакой тетки из ЗАГСа в шерстяном колючем платье здесь, конечно, не было.
Алтарь купался в золоте — золотой была арка над ним, цветы вокруг, да и ряса священника слепила позолотой. Я похвалила себя за решение надеть голубое платье. Потому что в светло-желтом сейчас бы
Церемония венчания прошла как в тумане, я почти ничего не запомнила. Священник что-то говорил, рассказывал, задавал вопросы, на автомате я произнесла очередное «да». И вот уже граф надевает мне на палец кольцо. Дрожащими руками я делаю то же самое, нацепив на его палец огромный перстень с черным матовым камнем. Затем принимаюсь рассматривать свое кольцо: оно тонкое, изящной работы с ярко-зеленым изумрудом. В голове у меня промелькнула мысль, что разные обручальные кольца — плохой знак, но все уже свершилось.
Позади нас в зале раздались рукоплескания, шум и гам, потом к нам бросились гости с первых рядов, чтобы принести свои поздравления. Столько я еще никогда не целовалась! Дамы и господа все подходили и подходили. Каждому надо было меня приобнять, чмокнуть воздух около щеки и произнести на ушко что-то вроде: «Поздравляю, дорогая»! «Великолепно выглядите!» или «Вы прекрасная пара!».
Я заметила, что к графу с поздравлениями все больше подходили мужчины, а ко мне, соответственно, женщины. Но некоторые из дам, поздравив меня, все же принимались поздравлять и графа, словно нечаянно прижимаясь к нему всем телом, жеманясь и пряча глазки. Отчего-то это мне категорически не понравилось.
На алтарное возвышение, пыхтя и отдуваясь, взобрался отец и отечески похлопал меня по спине. Затем принялся обсуждать что-то с графом. Когда они закончили разговор, оба повернулись ко мне:
— Арида, ты уезжаешь в замок Сангиан прямо сейчас, — не терпящим возражений голосом произнес отец. — Но не беспокойся, госпожа Голока поедет с тобой! Тебе ведь понадобится помощь.
— О нет! — вырвалось у меня, и отец раздраженно посмотрел на меня. — только не Голока. Ею я сыта по горло.
— Но тебе же понадобится помощь! Не думаю, что в замке есть подходящие для тебя, обученные должным образом служанки.
Отец яростно вращал глазами, строя мне жуткие, грозные рожи. Но я была кремень. Я понимала, почему ему хочется спихнуть Голоку со мной. Ведь в этом случае камеристка сможет при необходимости связываться с Трисмегистом, скрывая мою болезнь от графа.
— Успокойтесь, господин Белль Эро Фонт, — снисходительно промолвил мой уже муж, поворачиваясь к нему. — В моем замке, думаю, все же найдется парочка подходящих служанок, пусть они и не столь искусны, как ваши.
— Лея! — твердо проговорила я. — Со мной поедет Лея!
— Не знаю, которая это из твоих горничных, — брезгливо отзывается папаша. — Но мне все равно. Забирай! Считай это моим тебе еще одним подарком.
Еще одним? То есть другие подарки уже были? Интересно, какие? Но вслух я ничего не произнесла, уже раскусив раздражительный нрав отца.
Священник снова заговорил: негромко и торжественно, но я уже даже не пыталась вслушиваться в это религиозный бред. Тем более что в своей речи святой отец напирал, в основном на то, каким образом порядочная жена должна слушаться и угождать своему мужу. А вот момент, что уважение в семье должно быть обоюдным, священник как-то упускал…