Графиня поневоле
Шрифт:
— Ну и разбирай себе на здоровье, — улыбнулась маркиза, — да смотри, не торопись.
— Как скажете, — глаза Пышечки лучились весельем.
Иришка посмотрела на хорошенькую камеристку.
— Дай-ка мне свой передничек и наколку, — распорядилась она.
— Зачем это? Неужели выгоняете?
— Сейчас тресну, если не прекратишь болтать глупости! Ну куда я без тебя?
— А все ж таки для чего это?
— Выйдешь замуж узнаешь, — подал голос Пушок. — А пока тебе еще рано задавать такие вопросы ее светлости.
Дверь за хозяйкой и ее питомцем давно закрылась, а Марта все гадала, как связано счастливое
А в главную спальню Темной Дубравы между тем входила, поправляя кокетливую наколочку в буйных каштановых кудрях, очаровательная горничная. Девушка была удивительно хороша собой, свежа и жизнерадостна, одна беда, она где-то потеряла синее форменное платье, а потому надела фартучек прямо поверх черного богато отделанного вышивкой корсета. На стройных ножках забывчивой барышни прекрасно смотрелись черные же кружевные чулочки, намедни подаренные рыжим. Цокая тонкими каблучками она уверенно прошла к окну и отодвинула тяжелые ночные шторы, прогоняя сумрак, царящий в комнате, и повернулась к кровати, улыбкой встречая восхищенные взоры проснувшихся мужчин.
— Доброе утро, господа. Ее светлость распорядилась подать вам завтрак, — Иришка старательно сдерживала смех.
— Что-то я не припомню тебя, милая, — рыжий балабон тут же включился в игру, а некромант лишь молча пожирал глазами полуодетую девушку.
— Да как же так? — тонкие пальчики нервно скомкали передник, высоко задирая его кружевной край.
— Подойди-ка сюда, сладкая, может так нам легче будет узнать тебя.
Иришка сделала пару шагов к кровати.
— Ближе, — раздался низкий голос Грегори.
Она молча повиновалась.
— Не, не узнаю, — продолжал настаивать Кас. — А ну-ка повернись, малышка.
Не говоря ни слова Аола встала к кровати спиной, а потом и вовсе прогнулась в пояснице.
— Не было у нас таких служащих, — уверял Грега Кастерс. — Я бы эту красотку не забыл.
— А между тем время сейчас неспокойное, так что нам придется как следует проверить твою лояльность, птичка.
— Я честная девушка! Никаких лояльностев себе не позволяю! — Иришка возмущенно тряхнула головой, уронив наколку. Она еще ниже наклонилась, чтобы поднять своевольный кружевной лоскуток и почувствовала на бедрах мужские руки. — Вот ужо скажу ее светлости, чем ее супруги по утрам пробавляются, — прижалась попкой к возбужденному Грегу и припечатала. — Охальники этакие!
— Ты нас ставишь просто в безвыходное положение, — Грег опускался на колени, увлекая за собой подозрительную особу.
— Это вы меня ставите, — захихикала девица, — в разные позы.
— Она слишком много разговаривает, — подмигнул рыжий. — Мы просто вынуждены заставить ее замолчать. Открой-ка ротик, сладкая!
— И какие у тебя планы на сегодня, птичка? — Грегори за обе щеки уплетал остывший омлет.
— Спрячусь от вас куда-нибудь и выпью здоровенную чашку кофе со сливками и сахаром, — Иришка вытащила из рук Кастерса бутерброд, который он себе только что изготовил, любовно укладывая поверх гренка ломтики сыра, салата и ветчины.
— Эх, — притворно вздохнул он, — а ведь было время, когда ты меня из рук кормила, а не забирала последнее, — Кас подвинул жене блюдо с фруктами.
— А теперь я
— Так что насчет планов? — не дал сбить себя с толку некромант.
— Наверное стоит пообщаться с господином Берном, как ты думаешь? — Иришка запустила зубки в сочный румяный фрукт.
— Да, надо бы, — согласился рыжий, а может лучше отдохнешь сегодня? Прогуляемся с тобой по окрестностям. По дороге в замок я видел замечательные стога, можем поиграть в пастушка и пастушку.
— Не наигрался еще? — Грег налил себе кофе. — Тоже мне половой гигант, фавн безрогий. Не забывай о том, что жену нужно беречь.
— Да помню я, уж и пошутить нельзя.
— В сатира и пастушку! — невпопад заявила радостная Иришка вспомнив давешний шедевр живописи в Морено касле, тот самый с развратными толстомясыми крестьянками. — Как на той картине?
— О чем ты, птичка?
— О холсте, который висит напротив нашего комодика.
Взгляд некроманта мечтательно затуманился.
— Завтра бы будете фавнами, а я пастушкой. Только чур, хочу, чтобы вы целовали мои коленки, а то им достается преступно мало внимания!
Будущие фавны переглянулись многозначительно и дружно закивали, готовые уделить все свое внимание коленкам жены хоть сейчас.
— Я очень благодарна вам, господин Берн, за многолетнюю преданную службу дому рю Моро, — Иришка предпочла лично навестить управляющего, а не вызывать его к себе.
Мужчина встретил ее довольно настороженно. Он был почтителен и вежлив, но очень напряжен внутренне. И это его напряжение ощущалось во всем: в том как прямо он сидел, как, забываясь, стискивал до побелевших костяшек пальцы и как заставлял себя разжимать их, тайком осматривая следы от ногтей, красными полукружьями отпечатавшиеся на ладонях.
— Я надеюсь…
— Вы хотите уволить меня, ваша светлость? — непочтительно прервал управляющий.
— С чего вы взяли? — растерялась маркиза.
— Да уж есть с чего, — господин Берн был похож на загнанного охотниками медведя. Сейчас как даст лапой…
Иришка тряхнула головой, отгоняя страшное виденье.
— Посмотрите на меня, — ее голос звучал мягко и уверенно. — Господин Берн, я действительно очень довольна вашей работой и хотела бы, чтобы мы и дальше сотрудничали с вами. Думаю, что стоит сохранить прежний формат отношений. С меня довольно того, что я получаю на проверку все бухгалтерские книги раз в три месяца. За все время я не нашла в них ни одной ошибки, допускаю, что у вас есть возможности для дополнительного заработка, но поскольку это не наносит ощутимого вреда моим доходам и прибылям арендаторов, я не собираюсь проводить никаких расследований, а тем более репрессий и увольнений.
— А как же новые порядки? — медведь не собирался уступать так запросто.
— Зачем? — не в силах смотреть на седовласого упрямца, Иришка встала и выглянула в окно. — Как высоко! — невольно вырвалось у нее. Как красиво!
— Да, Темная Дубрава — один из прекраснейших замков Леории, — в голосе управляющего послышалась гордость. — Так значит не погоните старика со двора, ваша светлость?
— Да как вы могли подумать про меня такое? С чего? — теперь она наступала на медведя. — Вы меня очень обидели, господин Берн.