Графиня – служанка

Стрелецкая Екатерина

На следующий день я достала бутылку с клеем, при застывании становящимся похожим на латекс. Ради интереса на пустую бутылку нанесла несколько слоёв, а потом, когда он начал схватываться накорябала посередине полоску, формируя края рваной раны.

С кисточками вопрос решила просто: срезала немного собственных волос. Вот как тут не вспомнить сгинувший в реке кусок косы? Эх... Всего-то зажала крепко перевязанный пучок нужной толщины между четырьмя подходящими деревянными лучинками и обмотала сверху крепко-накрепко нитками, и ксисть готова! Потом подумала, что на балах мне тут не сверкать и безжалостно срезала несколько прядей в нижней части головы, но выше линии роста волос, чтобы по-прежнему можно было спокойно заплести

косу. А потом ещё и по кончикам прошлась, так как понимала, что без толстой кисти, которой обычно наносят пудру, никак не обойтись будет.

С помощью красной и чёрной красок такую прелесть получила, что на Хэллоуин с руками заготовки бы оторвали. Бутылка украсилась ещё несколькими заготовками. К сожалению «тонировать» кожу придётся глиняным порошком, ну да не страшно. Мэлт, кстати, заверял, что клей для здоровья безопасен, иначе с алхимика давным-бы давно голову сняли другие клиенты. Перчатками в Тёмном городе не пользовались. Правда, снимать «латексный» клей с кожи придётся маслом, аккуратно подцепляя края, зато во время дождя точно не отвалится.

В качестве эксперимента налепила на руку две «раны»: одну с запёкшейся кровью, а вторую в виде грубо наложенного воспалившегося шва. Пришлось предупредить деда Гонро, что покажу ему ужас-ужас, но не настоящий. В конце концов, он долго крутил обе руки и даже тыкал указательным пальцем, проверяя на прочность.

— А на лицо такое тоже можно?

— Думаю, что да. Ещё не проверяла. Но ожог или невус вполне можно изобразить.

— Про ожог понял, а второе — это что?

— Такое большое бордово-фиолетовое пятно вроде родимого, но...

— А, понял. Таких да, жалеют. Потому что никуда не берут, разве что за скотиной ухаживать на самых захудалых дворах. Наши пытались себе такие рисовать, но не преуспели: от пота краска быстро начинала течь, а вот краску в клей запечатывать как-то не догадались...

В общем, неделя пролетела быстро. Если с красками и клеем подружилась достаточно быстро, то вот с каолиновой глиной испортила такое количество заготовок, что не сосчитать. Сказать кому, что просить милостыню собирается девушка с фарфоровыми челюстями, никто не поверит. Тем не менее, мне удалось слепить несколько пар накладных, добившись их крепкости путём обжига в очаге. Портить свои родные зубы, покрывая чёрной или жёлтой краской не хотелось. Иначе с уровнем местных стоматологов быстро можно их лишиться. Зато теперь я могла похвастаться и «сломанными» зубами, и «выбитыми», и «кариозными» настолько, что самой перекреститься захотелось, взглянув в зеркало.

К концу «больничного» Сет притащил хвост и гриву, принадлежавшие явно лошади серой масти, потому что светлые волоски перемежались чёрными. На полноценный парик их бы не хватило, но обвязать шапочку с помощью крючка седоватыми прядями мне никто не мешал. Намотать сверху платок и, вуаля! На полноценный образ старухи я претендовать не собиралась, а вот на измученную, если не сказать — измудоханную, жизнью женщину вполне. С учётом того, что моё рабочее место находилось возле квартала прачек, вылепила себе накладные «распухшие» суставы. Посмотрим, сработает ли на это расчёт. Не знаю даже, кто больше переживал: дед Гонро или я. Мэлт так пришёл в восторг, когда я показательно поклацала фальшивыми зубами, напугав его своим неожиданным появлением. За что получила в подарок пузырёк с новым видом клея, который тот никак не мог придумать, куда приспособить. Поблагодарив алхимика, я отправилась готовиться к первому полноценному «рабочему» дню.

Глава 21. Трудовые будни Просящих

Перед тем как отвести меня на «рабочее» место, Роб вывернул все карманы, напомнив, что жульничать не стоит, беря деньги у деда Гонро. Я и не собиралась. Плюхнувшись в нужном углу, спрятала часть лица в тень, выставив «расцарапанную» на всеобщее обозрение. Для

первого раза решила обойтись артритными суставами и ободранной «моськой». Идущие в прачечные девушки тяжко вздыхали и на милостыню не скупились. Я уже имела ни одну беседу с дедом Гонро на этот счёт, что совестно было обманывать, работать-то, как обычный человек я могу, но не могу в силу сложившихся обстоятельств. А тут отдают честно заработанные деньги местные трудяги. Но он мне объяснил, что практически каждый может оказаться на месте Просящих, поэтому верят, что и к ним также относиться будут, случись чего. По большей части в этой профессии династий не было, так как обитателями Тёмного города становились те, кому больше идти было некуда. Если же и оставались родственники, то детям или внукам помогали деньгами, чтобы выучить какому-нибудь ремеслу, желая тем лучшей жизни. Это среди Берущих или тех же Разящих было принято передавать мастерство подрастающим поколениям. Даже в домах утех встречались такие дамы, хоть и реже. Тоже не самое лёгкое занятие. Но, как выразился всё тот же дед Гонро, бывали такие женщины, которые из поколения в поколение готовы были продаваться не только по звону кошелька, но и по зову сердца.

Пришлось согласиться с доводами старика, всё-таки он в этом «бизнесе» не первый год. Чтобы хоть как-то успокоить совесть, пообещала себе, если выберусь когда-нибудь из Тёмного города, то буду подавать Просящим.

Вот за что можно было сразу поблагодарить Короля — он не «приковывал» на весь день к месту. Можно было приходить и уходить, если возникала потребность. Тем более что случались как оживлённые часы, так и практически безлюдные. Естественно, Просящие старались выстоять до конца, чтобы заработать побольше, ведь никто не застрахован от того, что на следующий день не разобьёт ломота в костях или та же лихорадка. Потерять место легко, сохранить нужно во что бы то ни стало.

Время от времени я немного двигалась, чтобы разогнать кровь и размять деревенеющие мышцы. Заодно собирала монетки, оставляя подле себя не более трёх-пяти. Большинство Просящих имели миски или шапки для милостыни, но я решила, что чем удобнее собирать, тем легче схватить и убежать. Роб, конечно, периодически появлялся, чтобы проверить, на месте ли я, но не торчал рядом беспрерывно. А мальчишки уже пробовали утащить пару монеток, в итоге, визжа от страха, унеслись куда подальше. А я что? Я — ничего. Просто на четвереньках подползла к ним и низко прорычала, закатывая глаза и выгибая судорожно пальцы. Жаль, что тут линз не существует. Вставила бы белые и горя не знала. Нет, некоторые имитировали бельма, используя плёнки от мяса, но так рисковать я не собиралась. Ещё занесу какую-нибудь инфекцию или заработаю себе изъязвление роговиц... Бррр... Вот руки, ноги и лицо было не жалко. В принципе, пока тепло, можно даже наклеить ожог на шею и плечо.

У меня с собой была фляга с водой и блинчики. Почувствовав, как от голода начинает кружиться голова, спряталась в ближайшем переулке и поела. Ещё и от сердобольной торговки получила пирожок с повидлом. Там-то меня и нашёл Роб.

— Сколько?

— Двадцать с небольшим.

Смотрящий присвистнул:

— Шутишь?

Я отрицательно замотала головой и протянула сумку, на дне которой лежал старый штопаный носок с перевязанной горловиной, чтобы монеты не звякали, когда меняю положение.

Роб пересчитал заработанное, а затем вернул обратно:

— Ты бы лучше в кармане дырку проковыряла да изнутри к поясу прикрепила. Мало ли сумку отобрать или срезать решат.

— За совет благодарность, держи, — я подкинула одну из трёх монет, что держала в кармане в качестве обозначения милостыни.

Роб ловко поймал грош и спрятал в карман:

— Не жалко? Тебе ведь штраф Королю отдавать.

Я только усмехнулась в ответ:

— Если не соберу всю сумму, то одна монета роли не сыграет.