Графоманы

Хлумов Владимир

– Неужели вправду убил?
– недоверчиво спросил Толя.

– Натурально. С тех пор специальное распоряжение вышло всех графоманов на психучет ставить. Профессор правильно сообразил, нужно проверить вашего Богданова - может, он по канадчиковым дачам отпуска проводит.

– Почему "вашего", никакой он не мой, - возмутился Толя.

– Это я так, к слову, не обижайтесь. Да что вы от него отрекаетесь? Может быть, он вовсе нормальный человек, - Мозговой хитро улыбнулся. Вдруг и вправду десятый спутник существует? Что тогда?

Толя непонимающе посмотрел на Мозгового.

– Шучу, шучу, - успокоил его Мозговой, - конечно, все бред,

буря в стакане, смятение чувств. Вот посмотрите, этот инжинер еще выпрашивать чего-нибудь начнет за свое великое изобретение. Так и знайте, квартиру отдельную попросит у государства для обеспечения нормальных условий работы на дому.

– Не попросит, - возразил Толя, - у него есть квартира.

– И квартира есть?! Гм-м. Ну, тогда уважения, славы потребует, да-а, чинов и званий. Ну, уж этому не бывать, мы не позволим, - Мозговой похлопал по плечу Толю Ермолаева.
– Давайте, Толя, за работу, наше дело правое, и еще не зацветет сирень, как мы разделаемся с гнусным инженером.

Мозговой принялся звонить в психдиспансер. Однако по телефону ничего узнать не удалось, и ему пришлось самому выехать и на месте разбираться с бумагами. В этот день он больше не появлялся на работе. Толя, оставшись в одиночестве, стал обдумывать свое глупое положение и вначале даже решил пойти к профессору и отказаться от поручения, но застеснялся. Попробовал работать - не получилось. Тогда он начал бесцельно шататься по институту, заходя то в одни, то в другие двери. Так он попал к теоретикам. Те напоили его чаем и даже выслушали насчет единой теории физических полей. После невразумительного Толиного лепета, теоретики Шульман и Буров объяснили, что единая теория - дело далекого будущего и посоветовали начать с полного курса теоретической физики. Толя поблагодарил их за консультацию и побрел блуждать дальше. Но все эти действия не могли остановить время, приближался конец рабочего дня, и в Толином мозгу все громче и громче звучал голос Богданова: "Ровно в шесть".

Посвящение

Ровно в шесть Толя обреченно позвонил в квартиру соседки инженера Богданова. Еще никогда в жизни Ермолаев не производил такого сильного впечатления на окружающих. Эффект был безусловный. В широко раскрытых глазах хозяйки наряду с глуповатым извиняющимся Толиным лицом, обрамленным неяркими контурами лестничной клетки, отразилось самое что ни на есть неподдельное восхищение.

– Вы пришли?
– вскрикнула Елена и зажала рукой рот.

Толя виновато пожал плечами.

– Вот это фрукт!
– все-таки не выдержала Елена, приглашая гостя войти.
– Ну, идите же.
– Его слегка подтолкнули, и он деревянной походкой протопал в комнату.
– Эй, постойте же, - его окликнула хозяйка, - может, разденетесь все-таки? Ну какой же вы смешной!

Толя опять вернулся в прихожую, позволил с себя снять пальто, разулся и влез в вовремя подставленные тапочки.

– Пойдемте, - Елена взяла его за руку, отвела в гостиную и усадила в мягкое кресло.

– А где...
– начал Толя, оглядываясь по сторонам.

По сторонам было по-семейному уютно.

– Мой муж?
– докончила Елена.
– Коля все перепутал, муж придет в семь, а не в шесть. Но вы-то какой? Не ожидала, честно скажу, не думала, что придете.
– Елена поправила серебрянную стрекозу наскоро заколотую в пышных волосах.
– Ох, молодец, Анатолий, ведь вас Анатолием зовут?
– Толя мотнул головой.
– Боже, какая прелесть, какой экземпляр, а стеснительный какой! Прелесть, прелесть, прелесть. Нет, не думайте, я не каждому

такое говорю, не каждый ведь так сподобится. Ой, что за слова у меня лезут, - она положила руку на грудь.
– Вы ведь мне не понравились вчера. Ох, думаю, крысенок научный, такой, думаю, бумажный червячок. А вы вот какой, пришли совершенно незнакомому человеку помочь, будете теперь меня охранять. Нет, все-таки Коля удивительно чувствует людей. Говорит мне: придет, обязательно придет. Я даже с ним поспорила, коньяк проиграла. Французский, Разгледяев из Парижа привез летом. Вам проиграла. Мы так и договорились: если придете, то я вас коньяком угощать буду. А что, и буду, - Елена достала из бара нераспечатанную бутылку роскошного "Наполеона" и хрустальные рюмки. Потом она умело раскрыла бутылку, принесла лимон, разлила и подала гостю.

– Ну что, за вас? Давайте выпьем.

Они чокнулись и Толя залпом опустошил рюмку. Елена, заметив это, сказала:

– Браво, к чему эти западные штучки, - и последовала Толиному примеру.

Рюмка коньяка пришлась гостю весьма кстати. Но для полной кристаллизации хорошо было бы еще одну. Словно угадав его мысли, Елена налила еще. И со словами "есть все-таки польза от Разгледяева" они чокнулись и повторили ритуал.

– Разгледяев - это кто?
– вдруг спросил Толя.

– Муж.

Толя поперхнулся лимонной долькой. Елена, смеясь, принялась стучать ему по спине.

– Ну, муж, ну что же, не пропадать же продукту, - объяснила она сквозь смех.

"Бред какой-то", - подумал Толя и, расслабляясь, откинулся на спинку кресла.

– Коньяк отличный, душу согревает, почти как водка. Правда?
– спросила Елена. На ее щеках появился легкий румянец.
– Ну, что вы, защитник мой, молчите? Не волнуйтесь, мой муж очень интеллигентный человек, все будет в лучшем виде. Драться вам не придется, может, так, слегка постреляете друг дружку да и разойдетесь. Вон у меня и ружье есть, охотничье, так что не волнуйтесь.

– Двустволка?
– спросил Толя.

– Что? А, ружье. Да, два таких огромных жерла, - она развела ладони, показывая размеры стволов.
– Ой, опять я вас пугаю. А следовало бы честно признаться: ваш приход - это выдумка Коли. Он все переживает за меня, а я совершенно спокойна, только Разгледяева видеть не хочу. Не знаю, как я докатилась до такой жизни... Вы уж не уходите теперь, - попросила хозяйка, - может быть, так лучше будет. Я его послушаю и даже ничего говорить не буду, и спорить не буду. Давайте еще коньячку, а, для храбрости?

– Нет, спасибо, - отказался Толя, - пока не хочу.

– Ну ладно, выпьем еще. Анатолий, сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Да-а, - удивленно протянула она, - так вы старше меня, а с виду просто студент, второкурсник. Все равно еще очень молодой. А я вот уже развожусь. Но, знаете, Анатолий, жить только начинаю сейчас, только понимать стала, что значит - жить, и от этого себя уидела. Боже, что я была! Отвратительная девчонка, как я могла с ним столько лет?! Я теперь себя ненавижу, но счастлива ужасно, что все наконец кончается. Ведь я существо конкретное, но об этом долго не знала, то есть думала, что знала. Думаете, вот бездельница какая-нибудь? О нет, я очень деловая женщина, я столько уже успела добрых дел осуществить, - Елена усмехнулась. Боже, сколько я бегала, уговаривала, заставляла, направляла. Сколько пара пускала, сколько бумаги извела.
– Елена вдруг встала и, потрясая рукой, зверски завопила: - Даешь высокие показатели в труде и учебе!