Грань бездны

Глушков Роман Анатольевич

Суматошно оглянувшись, я едва не проморгал, как вингорец опять расправил крылья и сменил позицию, перелетев гораздо дальше – через каньон, на противоположный склон. Перелетел и немедля пульнул в нас еще двумя сюрикенами. Первый из них просвистел аккурат над рыжей макушкой Убби, едва не сбрив ему волосы. Второй ударился в щит, причем настолько близко от смотровой щели, что я успел заметить, куда именно. Не знаю, как насчет попадания в пятку, а если так дальше дело пойдет, проклятый метатель достанет меня даже за братом Ярнскидом. Однако куда запропастился второй покаянец? Говоря начистоту, ему давно пора бы присоединиться к охоте.

– Заметил,

откуда бросали? – спросил Сандаварг. Я кивнул. – Тогда поднимай щит и топай к левому склону. И не забывай про камни – береги ноги!

Да уж, поверьте, не забыл! Стараясь семенить как можно шустрее, я, от валуна к валуну, попятился в указанную сторону. Убби молча в точности повторял все мои маневры, и лишь когда мы почти приблизились к северной осыпи, он велел мне остановиться и замереть.

– Похоже, вингорец всего один, – заметил я, изучая противоположный склон в смотровую щель.

– Похоже, что да, – подтвердил наемник. – Какой смысл, спрашивается, второму отсиживаться без дела? Вдвоем они бы не мешкали, а заставили бы нас бегать так, что нам с тобой было бы уже не до разговоров.

Тем временем вингорец, утратив фактор внезапности, решил, что можно больше не прятаться. Перелетев на торчащую неподалеку от нас высокую скалу, он сложил крылья, взял в каждую руку по сюрикену и без опаски встал во весь рост.

– Ханбир! – выкрикнул из-за щита Убби, который, как и я, сразу узнал нашего вчерашнего главного врага. – Живой, загрызи тебя пес! А где же твой трусливый приятель? Забился в какую-нибудь нору и до сих пор дрожит, вспоминая, как вчера мой кистень едва не расплющил ему задницу?

– Зубоскаль, Сандаварг, зубоскаль! – отозвался Прыгающий Камень. – Посмотрим, как ты засмеешься, когда я тебе кое-что покажу! Готов поспорить, это тебе понравится! Держи!..

Голос покаянца звучал так, словно рот у него был набит паклей, через которую он мучительно проталкивал каждое слово. К примеру, «Сандаварг» Ханбир произносил сегодня как «Аттафарк», а большинство звуков превращалось у него в шипящие, почти как у Физза. Но понять, о чем говорит вингорец, было можно. Присмотревшись, я заметил, что шея и нижняя часть лица у него и впрямь туго обмотаны тряпкой, а разговаривает он через прорезанную в ней щель. Тряпка была пропитана кровью. Она текла у летуна из щек, разорванных вчера пулей, которая помимо этого наверняка вышибла ему часть зубов. Для человека, получившего такую рану и потерявшего много крови, Прыгающий Камень держался довольно бодро, хотя его наверняка терзала постоянная боль.

Сунув один из сюрикенов обратно в ячею перевязи, Ханбир отцепил от пояса кинжал и швырнул его в нас. Я инстинктивно отпрянул от смотровой щели, но на сей раз метатель промазал, не попав даже в щит. Брошенный им нож упал на камни рядом с нами, и поскольку прежде меткий вингорец не промахивался, значит, это и была та самая вещь, какую он обещал нам показать.

Лежащий в шаге от нас кинжал не являлся метательным и вообще не принадлежал к вингорскому оружию. Почему я – человек, почти не знакомый с крылатым народом, – был в этом так уверен? Да потому, что отлично знал, на чей именно нож сейчас смотрю. Не далее как вчера утром он вместе со своей хозяйкой улетел от нас на дельтаплане к Столпу Трех Галеонов. Вернее, это мы так думали. На самом же деле никуда он не улетел, а остался здесь. А вот куда подевалась Малабонита, страшно было даже представить.

– Загрызи тебя пес! – пробормотал Убби. Я стиснул зубы и промолчал.

А у Ханбира, как выяснилось, имелось еще кое-что, чем ему не терпелось похвастаться. Теперь он снял с себя пояс целиком и, раскрутив, отправил его к нам вместе с пустыми ножнами и прицепленной к нему фляжкой.

И она, и ножны, и пояс также принадлежали Долорес. И самое ужасное заключалось в том, что пряжка на нем оказалась совершенно не поврежденной. То есть его не сорвали с Малабониты в разгар схватки, как еще можно было бы объяснить появление у покаянца вещей моей жены. Нет, пояс явно был снят с нее без борьбы, и все носимые на нем предметы находились на месте. И даже запас воды во фляжке, судя по тому, как тяжело она упала на песок, оставался нетронутым. Долорес наполнила ее до краев перед тем, как отправиться в полет, но так и не успела отхлебнуть оттуда ни глотка…

– Спокойно, шкипер! – сказал Сандаварг, заметив, как затряслись мои держащие щит руки. – Сейчас не время впадать в отчаяние! Ханбир только этого от тебя и добивается! Не вздумай ему поддаться!

– Я полностью спокоен! – процедил я сквозь зубы. И почти не соврал. Гнев, который зарождался во мне, был холодным, как антарктический ветер, и благодаря этому мой рассудок оставался почти незамутненным. Меня колотила дрожь, но вместе с тем я ощущал поразительное спокойствие и желание немедленно действовать. Разве что сделать мне хотелось лишь одно: взять булыжник и размозжить Ханбиру голову. Прочие дела и заботы в эту минуту меня абсолютно не интересовали.

– Вот и молодец, – похвалил меня Убби. – Потерпи чуть-чуть: скоро мы до этой твари доберемся. Она сюда не бахвалиться своими подвигами прилетела, так что у тебя будет возможность обломать ей крылья.

– Ну что притихли, Бескрылые?! – злорадно окликнул нас Прыгающий Камень. После чего передразнил Убби почти его же словами, которыми тот вчера хотел разозлить вингорцев: – Я тоже сумел вас удивить? И тоже, кажется, немало! «Как же так, – думаете вы, – неужели наша летающая шлюха не приведет нам помощь?» Совершенно верно, Бескрылые: не приведет! И все потому, что в этот момент ее голова уже летит вместе с братом Кирисотом к великому Шомбудагу! А скоро туда же полетят и ваши головы, ведь именно за ними я сюда вернулся!

– Что же ты не дождался ночи, Ханбир? – поинтересовался Убби, внимательно разглядывая лежащие у нас под ногами камни. – Так торопишься догнать своего трусливого братца, что даже не досидел до темноты? Или, может быть, ты осмелел настолько, что решил в одиночку сразиться со мной при дневном свете? Ну так доставай нож и выходи – сразимся.

– Я – сын Великих Гор! – провозгласил Ханбир. Неизвестно, чего было больше в его голосе: пафоса или раздражения. – Я не дерусь с Бескрылыми по грязным правилам Бескрылых! В здешних краях воюют по нашим законам, и если вы на это не способны, пеняйте на себя!

– Он не напал на нас ночью, поскольку, возможно, у него повреждено одно из крыльев, – высказал предположение Сандаварг. Он подобрал увесистый камень, подбросил его на ладони и, недовольно поморщившись, отшвырнул в сторону. – Или его просто лихорадит и он боится, что в темноте чутье его подведет. Так или иначе, сегодня Поющий Камень уже не тот вояка, каким был вчера. Хотя, конечно, недооценивать его не стоит.

Брошенный Ханбиром сюрикен пролетел над нами, едва не чиркнув по верхней кромке щита. Еще один подобный снаряд, запущенный вслед первому, вновь звякнул в опасной близости от смотровой щели.