Грань будущего
Шрифт:
2
Рита часто задумывалась, каким был бы мир, если бы в нем существовала машина, способная с абсолютной точностью измерять потенциал того или иного человека.
Если ДНК определяет рост человека и форму лица, то почему бы ей не отвечать и за не столь очевидные черты? Наши отцы и матери, дедушки и бабушки… Да вообще каждый индивидуум является продуктом крови, текшей по венам тех, кто жил до него. Бесстрастная машина могла бы считывать эту информацию и оценивать общую ценность человека точно так же, как замеряют рост или вес.
Что, если человек, потенциально способный обнаружить формулу, которая раскроет перед нами все тайны
В юности у Риты был настоящий талант в двух областях: в игре в «подковки» и умении притворяться, будто она плачет. Мысль о том, что в ее ДНК есть потенциал великой воительницы, ей в голову не могла прийти.
До того, как в пятнадцать лет лишилась обоих родителей, Рита была самой обычной девчонкой, которая терпеть не могла свои рыжие волосы. К спорту у нее особых способностей не было, да и оценки в старших классах получала так себе. Нелюбовь к болгарскому перцу и сельдерею тоже вряд ли могла бы выгодно отличить ее от сверстников. Исключительной оставалась только ее способность притворяться плачущей. Она не могла провести свою мать, цепкие глаза которой насквозь видели каждую уловку, но все остальные готовы были плясать под ее дудку через несколько секунд после начала слезоразлива. Второй отличительной чертой Риты были рыжие волосы, которые она унаследовала от бабушки. Во всем остальном она ничуть не выделялась на фоне трехсот миллионов американцев.
Ее семья жила в Питтсфилде, маленьком городке к востоку от реки Миссисипи. Это не Питтсфилд во Флориде, не Питтсфилд в Массачусетсе – это Питтсфилд в Иллинойсе. Ее отец был младшим ребенком в семье мастеров боевых искусств – преимущественно джиу-джитсу. Но Рита не хотела идти в военную академию или заниматься спортом. Она мечтала о том, чтобы остаться дома и разводить свиней.
Если не считать того, что молодые люди регулярно шли служить в Силы единой обороны, жизнь в Питтсфилде была мирной. Здесь с легкостью можно было забыть о том, что человечество по-прежнему ведет войну против странного и страшного врага.
Рита ничего не имела против того, чтобы жить в маленьком городе и видеть все те же четыре тысячи человек – или около того. Слушать день за днем визг свиней, конечно, со временем стало бы утомительно, но зато воздух всегда был чистым, а небо – бескрайним. У нее было тайное место, где можно было помечтать и поискать четырехлистный клевер на удачу…
Старый, уже вышедший на пенсию торговец держал небольшой магазинчик в городе. В нем продавалось все – от еды и посуды до маленьких серебряных крестиков, которые теоретически должны были отгонять мимиков. К тому же там имелись натуральные кофейные зерна, которых в других местах было попросту не найти.
Нападения мимиков превратили большую часть возделываемых земель в развивающихся странах в пустыни, а поэтому роскошества вроде настоящего кофе, чая и табака теперь было трудно раздобыть. Их заменили синтетическими веществами или искусственными добавками, которые, как правило, со своей задачей не справлялись.
Городок Риты был одним из многих, пытавшихся обеспечить овощами и мясом голодающую страну и ее армию.
Первыми жертвами нападений мимиков стали самые беззащитные регионы – бедные районы Африки и Южной Америки, архипелаги Юго-Восточной
Отец Риты, выросший в мире, где даже на Среднем Западе США можно было каждый день есть свежие суши, был, вне всякого преувеличения, кофейным наркоманом. Он не курил, не пил алкоголь – его главной слабостью был кофе. Он часто брал Риту за руку и шел вместе с ней в магазинчик того старика, пока мать не видела.
У хозяина лавки была смуглая, бронзовая кожа и густая белоснежная борода. Он все время рассказывал разные истории – или пожевывал мундштук трубки кальяна между затяжками. Он каждый день проводил среди экзотических товаров из стран, о которых большинство людей даже никогда не слышали. Там были маленькие фигурки животных, сделанные из серебра. Странные куклы. Тотемные шесты, на которых были вырезаны головы птиц или еще более странных существ. Воздух в магазине был наполнен запахом табака, незнакомых специй и натуральных кофейных зерен, еще сохранивших легкий аромат богатой почвы, на которой они выросли.
– Эти зерна из Чили. Вот эти из Малави, в Африке. А эти прошли весь Шелковый путь из Вьетнама до Европы, – говорил он Рите.
Ей все эти зерна казались совершенно одинаковыми, но она указывала на другие, и старичок с удовольствием рассказывал ей их историю.
– Танзанийские сегодня есть? – Ее отец отлично разбирался в разных сортах кофе.
– Что, предыдущая партия уже подошла к концу?
– Вы говорите прямо как моя жена. Что я могу сказать? Это мои любимые.
– А как насчет этих? Это нечто. Кофе с Коны, высшего сорта, выращенный на главном острове Гавайев. Такой редко встретишь в Нью-Йорке или Вашингтоне. Понюхайте – какой аромат!
Морщинки на лице человека стали глубже, когда он широко улыбнулся. Отец Риты скрестил руки на груди – кофе явно произвел на него впечатление. Решение сложной дилеммы доставляло ему очевидное удовольствие. Прилавок был чуть выше головы Риты, поэтому ей пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть зерна.
– Они взяли Гавайи. Я по телевизору видела.
– Вы прекрасно осведомлены, юная леди.
– Не надо смеяться. Дети чаще смотрят новости, чем взрослые. Взрослым нужен только бейсбол и футбол.
– Вот тут ты совершенно права. – Старик потер лоб. – Да, это остатки. Последний кофе из Коны на этом свете. Закончится этот – нового не будет.
– А где вы берете все эти вещи?
– Это, дорогая моя, секрет.
Пеньковый мешочек был набит зернами нежного кремового цвета. Они были чуть круглее остальных, но в остальном выглядели ничуть не примечательно.
Рита взяла одно из них и внимательно его изучила. Необжаренное зерно было холодным и приятным на ощупь. Она представила себе, как зерна купались в солнечных лучах под лазурным небом, простирающимся до самого горизонта. Отец рассказывал ей о том, какое оно над островами. Риту ничуть не смущало, что небо в Питтсфилде тусклое и водянисто-голубое, но хотя бы раз в жизни она хотела взглянуть на те небеса, которые наполняли солнечным светом эти кофейные зерна.