Грань. Тень вампира

Ен Око

Она хмыкает. Единицы — звучит гордо, но радости не приносит. Без воспоминаний было проще.

— Кстати. Не думал, что тебе нравятся боевики, — добавляет он неожиданно.

Катерина округляет глаза. Ну да, и в кинотеатре был он, как иначе. Не зря же её преследовало то назойливое ощущение, будто за ней наблюдают. Похоже, перед кинотеатром тем парнем, который помог ей при приступе, также был Идан. Её трясло в той же манере, что и в лесу у разрушенного моста.

Она выдыхает, чтобы успокоиться,

и переводит разговор:

— Удалось найти эту «Совиллу»?

— Удалось. Изготовитель и одновременно распространитель находился в частном клубе с названием «Нимб». Им являлся подросток с некоторыми познаниями в химии. Он даже особо не прятался, считал, что до совершеннолетия всё сойдёт ему с рук. Проблема лишь в том, что он не единственный, и в других местах свои изготовители.

«Нимб». Катерина вспоминает беседку, выцарапанные буквы — Л, Г, Д. Разговор о «кайфе». Значит, то была «Совилла». Бедный Д.

— Так ты помогаешь людям? — уточняет она.

— Вроде того.

— Но зачем?

Идан молчит секунду, потом пожимает плечами.

— Можешь считать это хобби. Каждый в этом мире ищет, чем заняться.

Катерина усмехается про себя. Способности Идана, его сила — всё это действительно может служить во благо. Но выбор зависит от каждого вампира лично. С их силой, как с оружием: сама по себе она нейтральна, важно, в чьих руках.

У неё назревает новый вопрос:

— Чем вампиры отличаются от людей? Силой, способностями, цветом крови и клыками?

— Отличаются в первую очередь сознанием. Физические параметры — это следствие. Способности зависят от осознания, цвет крови — генетика.

— А магия есть? — спрашивает она с детской надеждой.

— Не как в сказках. Наши силы в энергиях.

Катерина кивает, чуть разочарованная. Магии нет, но мир всё равно шире, чем она думала. Идан терпит её вопросы, отвечает, хоть наверняка считает их простыми. Она ценит это и решает дать ему передышку.

— Пойду на кухню, есть хочу, — оповещает она и выходит из комнаты.

Аппетит возвращается вместе с настроением. Катерина ставит вариться рис, достаёт овощи из холодильника — спасибо пятничному походу в магазин. Пока моет помидоры, она смотрит в окно: низкий забор, за ним деревья — жёлтые, красные, оранжевые. Листья падают, кружась на ветру.

Катерина оставляет овощи и идёт за красками. На столике у ванной лежат акварель и бумага. Катерина возвращается к окну, раскладывает всё на подоконнике и начинает рисовать. Осень скоро уйдёт, унеся краски, — надо успеть их поймать.

День клонится к закату, свет тускнеет. Катерина дорисовывает, добавляя последние штрихи. Сзади слышатся шаги. Она оборачивается — Идан рассматривает картину при входе, где изображены двое улыбающихся

мужчин в рыбацкой одежде.

— Это прошлые хозяева дома, два брата, — поясняет она. — Я не стала убирать их, пусть висят.

Катерина относит холст со своей новой картиной к стене, чтобы тот не мешался, и продолжает действия с овощами, которые планировала нарезать намного раньше.

— Будешь овощи с рисом? — спрашивает она.

— Нет. Не голоден.

— А что ел?

Идан молчит, но его многозначительный взгляд говорит сам за себя. Вчера. Её кровь. Катерина хмыкает.

— Обычная еда не даёт столько энергии, как кровь, — поясняет он и уходит в комнату.

Она провожает его взглядом. Он здесь всего пару дней, но кажется, будто живёт годами. Катерина привыкла к нему — к его молчанию, спокойствию, присутствию. Делить дом с кем-то оказалось не так уж плохо. Даже одиночество, к которому она привыкла, теперь не давит так сильно.

Она нарезает овощи, смешивает с рисом, добавляет масло и несёт тарелку к себе. Сидя на кровати, ест, проверяя телефон. Босс обещал что-то прислать к понедельнику, но почта пуста. Забыл, наверное. Катерина пожимает плечами — не её проблема. Живот урчит, напоминая, что пропускать еду вредно. Надо следить за собой, а то худоба скоро станет болезненной.

Идан появляется у приоткрытой двери Катерины, стуча костяшками по косяку. Звук мягкий, но отчётливый. Она откладывает тарелку с остатками риса и говорит:

— Заходи.

Он входит и сходу спрашивает:

— Хочешь попробовать нечто новое?

Его голос ровный, без намёка на что-то двусмысленное, но Катерина чувствует, как тепло приливает к щекам. В книгах и фильмах такие фразы обычно ведут либо к скандалу с каноничной пощёчиной, либо к постельным сценам. Она представляет, как даёт ему пощёчину, и тут же понимает, что с Иданом это не сработает — он даже не моргнёт.

— О чём это ты? — голос срывается, выдавая лёгкую панику.

— Явно не о том, о чём ты подумала, — отвечает он, и уголок его губ приподнимается в усмешке.

Катерина выдыхает. Хорошо, что её фантазия промахнулась.

— Тогда о чём? — спрашивает она, настороженно глядя на него.

Идан скидывает обувь, садится на кровать напротив неё и скрещивает ноги. Руки ложатся на колени раскрытыми ладонями вверх — молчаливое приглашение. Катерина колеблется, но любопытство пересиливает. Она садится также, подражая его позе, и осторожно кладёт свои ладони на его. Ей кажется это странным, но не пугающим. Она доверяет ему — больше, чем ожидала.

Пока они молчат, Катерина обращает внимание на незначительные мелочи. Кожа рук Идана чуть шершавая, и от его рук исходит приятное тепло.