Грань
Шрифт:
Чарльз лежал в кровати, наблюдая, как Брайан торопливо застегивает пуговицы рубашки. Он выглядел еще более потерянным, чем когда только переступил порог его номера. Растрепанная челка ниспадала на его бледное лицо. Он нервно покусывал губы, будто сомневаясь, должен ли сказать что-либо.
– Я вызову вам такси, – произнес Стэнхоуп поднимаясь.
Брайан небрежно перебросил пиджак через руку и шагнул к двери.
– Это ни к чему, – ответил он устало. – Я все равно собирался пройтись.
– Уже довольно поздно, – возразил адвокат. – Это может быть небезопасно.
– Вам незачем быть
Стэнхоуп вздохнул и покачал головой. Он старался соблюсти приличия, но такое отношение душило все его джентльменские порывы на корню. Священник бросил сухое «прощайте» и вышел за дверь, оставляя Чарльза в легком смятении.
Чарльз принял душ и вернулся в постель. Он вновь раскрыл оставленный пастором скетчбук. Все же, если отбросить откровенное эротическое содержание, работы Кевина были действительно хороши.
Глава 3
Сэр Стэнхоуп, минуя череду опасных препятствий, пробрался на вражескую территорию. Он был утомлен долгим странствием, его силы и боевой дух ослабли. Но его верный товарищ сэр Одли был подле него и готов был прикрыть его спину в предстоящем сражении. На подступах к вражескому замку они заметили лазутчика. Его лицо было хорошо знакомо рыцарям. И перед ними встала дилемма: предать его расправе или попытаться перетянуть его на свою сторону. Сэр Одли вопросительно взглянул на своего командира. Тот отрицательно покачал головой – он намеревался вступить в переговоры.
– Господи, ты реально заявился! – в смятении произнесла Джуди. Она взирала на них сверху вниз с лестницы, ведущей в дом. На ней все еще было траурное платье, длинные светлые волосы были заплетены в косу с черным бантом. Девушка сдержанно улыбалась.
– Разве я мог пропустить такое веселье? – усмехнулся Чарльз.
Они вошли в дом. Сестра заглянула в бумажный пакет, что Стэнхоуп держал в руках.
– А это что за фигня? – спросила она, извлекая из пакета плюшевого пса с сердечком.
– Подарок для единственной женщины, которую я люблю, – ответил он, задумчиво прищурившись.
Его приятель осуждающе покачал головой. Джуди расплылась в улыбке.
– Подлизываешься на случай, если отец тебе ничего не оставил? – бросила она, беря пса в смертельный захват.
– Об этом мне переживать не приходится, – сказал Стэнхоуп, присаживаясь на софу. – Будь оно так, Магда бы не стала так свирепствовать.
– Говоришь так, будто тебя это больше печалит, чем радует, – грустно произнесла сестра.
– За время моего отлучения от семьи, Джуди, я научился жить бедно и не стесняться этого, – проговорил Чарльз с горечью. – Единственное, чего я хотел – вернуть уважение отца.
– Не понимаю, – вздохнул Джеймс. – Что такого должен сделать ребенок, чтобы вот так оказаться в немилости у родителей.
Джуди раздраженно покосилась на него.
– Оказаться геем, например, – ответила она.
Джеймса передернуло. А Чарльз вымученно улыбнулся. Он понимал, что в словах сестры не было намерения задеть его. Она просто излагала свое видение ситуации, тем не менее оно отличалось от его взгляда на произошедшее.
– Необязательно, –
Джуди опустила взгляд.
– Надеюсь, подобного не произойдет ни со мной, ни с моими близкими, – задумчиво произнес Одли.
Их пригласили в кабинет Стэнхоупа старшего. Чарльз старался не встречаться взглядом с окутанной шелками и вуалями мачехой. Помимо их троих и Магдалены в кабинете присутствовали кузены Чарльза, а также адвокат семьи Рой Барнс и нотариус. В присутствии собравшихся нотариус вскрыл завещание. Оно было составлено формально, и назвать его последней волей усопшего язык поворачивался с трудом. Согласно документу, основная доля имущества и денежных средств отходила жене и дочери. Кузены получили часть акций дочерней компании, в которой работали в настоящее время. Сыну же Стэнхоуп-старший завещал дом в Джеррард-Кросс Саут. Это место в пригороде Лондона было хорошо Чарльзу знакомо. Именно там прошли его ранние детские годы, именно в том доме дожила свои последние дни его мать.
Чарльз оказался доволен таким раскладом, в отличие от Магды. Она не стала устраивать скандал, но в присутствии пасынка и мистера Одли заявила мистеру Барнсу, что собирается оспорить завещание через суд. Джеймс как бы невзначай заметил, что в этом случае Чарльз, как старший сын от первого брака, может потребовать себе ту же долю наследства, что досталась Джуди. В ответ он получил тираду истеричных выпадов, недостойных дамы из приличного общества.
Попрощавшись с сестрой, Стэнхоуп покинул родное некогда гнездо. На обратном пути в офис Одли поинтересовался, как продвигается дело его «троюродного кузена», на что Чарли лишь мрачно покачал головой. Рассказать ему было особо нечего.
Стэнхоупа беспокоил Саймон Кирк, исчезнувший так невовремя. Перед возвращением в Лондон Чарльз наведался на место работы Кирка, о котором он упоминал во время опроса. В небольшой закусочной на окраине Честерфилда имя Саймона Кирка слышали впервые. Никто подходящий под описание у них не работал ни в прошлом, ни в настоящем. По мере того, как адвокат находил о нем новую информацию, его уверенность в причастности его к убийству лишь крепла.
Перед визитом судебных психиатров Стэнхоуп предупредил Кевина, что тот не обязан отвечать на вопросы, связанные с преступлением, в котором его обвиняют. Тот послушно кивнул, хотя и был расстроен, что его принимают за душевнобольного. Чарльз с улыбкой потрепал его по волосам, на что получил в ответ строгий взгляд раскрасневшихся глаз.
Экспертная комиссия состояла из трех специалистов, все они были значительно старше Стэнхоупа. Они заранее получили материалы дела для анамнеза. Там же были объяснения констеблей, что задержали Квинси в день убийства. Эксперты не спеша по очереди задавали Кевину вопросы. Он отвечал спокойно, хотя ладони его слегка дрожали, не то от волнения, не то от озноба.
В целом ответы Квинси хоть и были порождением его фантазии, вполне поддавались логике. Он замялся лишь однажды, когда один из врачей спросил его, что дает ему право взойти на престол. Кевин задумался, а затем сказал, что это место его по праву, потому что он первый.