Грандиозная история. Часть вторая
Шрифт:
– Получается, что бутылка стояла нетронутой? – опираясь подбородком на ладонь, слегка удивлённо спросил Сергей у него.
– Да я эту бутылку только недавно приобрёл, ещё не успел опробовать. Кстати, её привезли прямиком из Италии.
– Хм, неплохо. Совсем не плохо. Я почему-то думал, что ты обнаружил эту бутылку в том винном шкафу, около которого теперь пребывает Влад в морозилке. А ты, оказывается, купил её.
– О, нашёл! – радостно сказал Кац, вытаскивая откуда-то из ящика штопор для вскрытия бутылки. – Вот он, серебристый… – восхитился и усмехнулся Кац одновременно. – Ты смотри, какой он блестящий! Жаль, что я не знаю, где приобрёл его Александр Иванович… Ну, ладно.
– Так почему ты не стал брать вино из шкафа? Его же полно там,
– А, да, извини, что недосказал тебе… Дело в том, что то, что пил наш дорогой шеф, пить совершенно невозможно. Как он вообще пил эту дрянь? Кислятина будь здоров! Такое пойло, извиняюсь за выражение, даже свиньям я бы не налил… – открывая бутылку, ответил Кац Ветрову.
– Ну, видимо, у вас разные вкусы.
– Да это всё понятно. Я же не говорю, что мы одинаковы, мы, конечно же, различаемся… У каждого свои какие-то тараканы в голове. На то мы и люди, что мы не можем быть похожими, не можем быть равными. Только перед законом, наверное, люди равны. А всё остальное – это глупейшие фантазии, которые отвергает сама человеческая природа, да и не только человеческая. – Кац стал разливать шампанское по бокалам. – Потому-то сейчас и господствует в мире капитализм. Социализм не прижился, как показала практика. Да и не мог прижиться, откровенно говоря. Ну, это моё мнение. Можешь соглашаться, а можешь нет.
– Ты, скорее всего, прав. О, спасибо, что налил мне первому.
– А я, что, разве мог налить сначала себе, а уже потом своему другу? Ну уж нет! Так настоящие друзья не поступают. Я буду делать по справедливости. Я тебя, Серёга, непросто так попросил поговорить с глазу на глаз. У меня к тебе есть важное дело.
– Слушаю тебя внимательно. – немного выпив игристого вина из бокала, произнёс подполковник.
– Так вот, меня очень беспокоит навязчивость Андрея Ивановича. Причём эта навязчивость имеет какое-то непонятное происхождение, для меня во всяком случае… – загадочно проговорил Кац, но Сергей его немного прервал, пытаясь уточнить, что же он имел в виду.
– Что ты имеешь в виду под «навязчивостью»? Я не совсем понимаю тебя.
– Он слишком сильно интересуется всеми нашими делами, особенно теми, которые касаются набора людей в мафию. Мы без его ведома ничего сделать не можем. Он постоянно требует, чтобы мы отчитывались! – отчаянно произнёс Кац, руки его заметно затряслись, и в итоге он чуть не пролил шампанское на себя.
«Ага, значит, Шляпник привёл Каца на должность главы мафии не только ради активов, как он мне сам сказал, но и ради полного контроля над мафией… – подумал в мыслях Сергей Александрович, услышав это откровение от Дмитрия. – Хитрая сволочь! Кац, получается, теперь обречён на тотальную зависимость от Андрея Ивановича… Господи, пока я внедрялся в банду, Шляпник с помощью меня фактически прибрал к себе мафию, а это означает, что он в этом противостоянии пока побеждает и явно вырывается вперёд. Если я сейчас ничего не предприму конкретного, Андрей Иванович будет контролировать всю территорию города! Надо же что-то делать. Для начала необходимо успокоить Каца, а то бедняга так инсульт получит, и вот тогда…»
Кац прервал его мысль, задав свой вопрос:
– Скажи, что мне делать?! – ещё сильнее занервничав, проговорил он.
Сергей Александрович стал срочно соображать, что конкретно он должен посоветовать Кацу. Наконец, прокрутив все варианты в голове, он всё же нашёл ответ на этот вопрос. Прижав указательный палец левой руки к скуле и серьёзно задумавшись, он принялся отвечать Дмитрию.
– А зачем ты ему, собственно говоря, отчитываешься? Тебя же никто насильно не заставляет идти у Андрея Ивановича на поводу.
– Хм, а ведь ты прав. Действительно, зачем я иду у него на поводу? Я, что, мальчик на побегушках?! – похоже, что Кац начал приходить в сознание после отрезвляющей фразы Ветрова. – Чёрт побери, как же ты, Серёга, прав! Тысячу раз! А я как дурак всё пытаюсь уместить у себя в голове какую-то очень сложную и шаткую конструкцию, а всё оказывается гораздо прозаичнее. –
Он так вдруг приободрился, что одним махом допил свой бокал и решил себе налить ещё. Да, Дмитрий Владимирович, похоже, опьянел, но не от шампанского, а от того, что он наконец почувствовал себя достойным человеком и перестал себя недооценивать. Ветров своей исцеляющей и в то же время ободряющей фразой настолько изменил дальнейший ход истории бандитизма в городе, что он даже об этом ещё не догадывался. Он совершенно не думал, что просто слова способны дать такой гигантский эффект. Ветров, конечно, только с течением времени поймёт масштаб своего влияния на Каца. Когда он наконец это осознает, то непременно начнёт пользоваться этим сполна и продолжит влиять на Каца, дабы подорвать и разрушить монополию Шляпника на власть во всём Петербурге.
Андрей Иванович очень серьёзно просчитался с идеей оказывать господствующее влияние на мафию через послушного и безропотного Каца. Но Дмитрий оказался совершенно не таким, каким его себе представлял Шляпник. Поэтому если он послушно выполнял приказы от Александра Ивановича и иногда от Владислава Букки, то это вовсе не означает, что он будет также исполнять эти приказы, если их будет отдавать Андрей Иванович. Поначалу так и казалось, что Кац на сто процентов будет подчиняться Шляпнику в благодарность за смещение Братьев с главенствующей роли. Но поскольку настроение у Дмитрия было способно резко перестраиваться, то быстро изменившееся настроение оказалось способно изменить его отношение к происходящим событиям. Именно в этом моменте и просчитался Андрей Иванович, он совершенно не учёл этого.
– Тебе налить ещё? – спросил воодушевлённый Кац у подполковника, наливая себе шампанское.
– Ладно, давай! – махнул рукой Ветров, хотя он совершенно не был расположен к такому обильному распитию спиртного, когда он только пришёл сюда, в кабинет к Кацу.
Дмитрий разлил вино по бокалам, после чего, как матёрый оратор, сказал ещё одну свою блестящую речь:
– Я твёрдо решил: не буду я больше обращать внимания на то, кто там и что говорит! У меня разве своей головы на плечах нет? Ну ты вот скажи мне на милость? – задал риторический вопрос Дмитрий Владимирович своему визави.
– Ну разумеется! Мы же всё-таки взрослые люди, должны сами решать, что нам делать. – твёрдо произнёс Ветров, как бы умело подогревая Каца на какие-то радикальные шаги в отношении Андрея Ивановича. – Нам уже самим по полтиннику почти, большая часть жизни, можно сказать, прожита. Зачем мы кого-то должны слушать?.. Тебе вот, кстати, сколько?
– Ну, в середине декабря мне исполнится 44 года.
– Вот видишь! И ты, что, хочешь сказать, что ты не можешь обойтись без советов какого-то там Шляпника? Да кто он вообще такой?! – достаточно гневно вопросил Сергей Александрович, продолжая провоцировать Каца и раскачивать лодку. Лодку стабильного бандитизма.
Помимо разжигания примитивной ненависти к Шляпнику, Сергей Александрович выполнял ещё одну немаловажную функцию. Он стимулировал Дмитрия не бояться ни под каким соусом Андрея Ивановича. Логично, что, исходя из этого мотива, Ветров пытался сделать его в глазах Каца посмешищем и ничтожеством. Психология это очень тонкая вещь, не каждый знает, на какие точки нужно давить, чтобы добиться того или иного, но, главное, желаемого, результата. А Сергей Александрович, как можно было догадаться, неплохо разбирался в людях и в их психологии, в частности. Наверное, из-за большого опыта в его профессиональной деятельности, по-другому это было не объяснить. Именно поэтому он был уверен в том, что добьётся желанного результата и что сможет хоть как-то заставить Каца действовать самостоятельно и решительно. Нужно было сделать всё максимально так, чтобы Кац вёл собственную игру за спиной у Шляпника, это было на руку Ветрову. Да и не только Ветрову, но и всем адекватным гражданам. Сколько же они должны будут ещё терпеть бандитский беспредел в городе?