Грани лучшего мира. Дилогия

Ханыгин Антон Юрьевич

– Пока мои люди бегали за фантомом босса Синдиката, которого кое-кто не удосужился даже толком описать, им удалось разузнать немало интересных подробностей о ситуации в стране, - начал рассказывать По-Тоно, задумчиво прогуливаясь по скользкой крыше.
– Ты в курсе, что гражданская война закончилась?

– Нет.

– Значит, ты не знаешь и о том, каким образом она закончилась?

Скрестив руки на груди, Ранкир исподлобья следил за лидером сектантов и молчал.

– Ладно, - протянул Ачек.
– Тогда перейдем ближе к делу. Сошедшиеся в битве армии короля Бахирона и республики смело загадочным южным ветром, который предположительно исходил от золотого

сияния где-то на побережье Евы. Выжила приблизительно двухсотая часть. За прошедшие две недели вспышки света повторялись, и от них во все стороны веяли ветра, убивающие людей или превращающие их в монстров...

– Не понимаю...
– пробормотал убийца.
– Не понимаю, почему меня должно это беспокоить? И вообще, почему те, кто должен искать для меня босса Синдиката, занимаются какой-то ерундой?

– Это куда важнее, - возразил По-Тоно.

– Не для меня. Слова вашего владыки я передал, о большем мы с ним не договаривались, и мне это не интересно.

Лидер сектантов посмотрел на него и почему-то вспомнил то чувство присутствия смерти воплощенной, когда Ранкир обращался в мистический черный дым. Дар Нгахнаре не должен пропасть из-за эгоистичного желания отомстить за смерть возлюбленной, ведь с его помощью последователи багрово-черного владыки смогут добиться невероятных высот в следовании единственно истинному в жизни и пожать богатый урожай.

– А придется заинтересоваться, - резко ответил Ачек.
– Ты - неотъемлемая часть великого замысла Нгахнаре. К тому же наш договор все еще в силе. Твоя сила в обмен на информацию о Синдикате.

Хмыкнув, Ранкир посмотрел на юго-восток, где откуда-то с побережья Евы лился мягкий пульсирующий свет, неестественно озаряя ночное небо.

– Ну, и что там с ветром?
– со вздохом спросил убийца.

– "Южный ветер веет пустой смертью", - продекламировал По-Тоно.
– Я считаю, что Нгахнаре этим недоволен.

– Ага. И что дальше?

– Мы отправимся на юг Евы и уничтожим купол, чем бы он ни был. Ничто не должно искажать единственно истинное в жизни. Урожай, который пожинает южный ветер, владыке не достается, хотя и принадлежит ему по праву смерти воплощенной.

– Погоди, ты сказал: купол?
– переспросил Ранкир.

– Сначала ты не даешь мне все рассказать, а потом появляются вопросы?
– язвительно заметил лидер сектантов.
– Да, купол. Это свечение исходит от какого-то огромного купола. Впрочем, больше мы ничего о нем не знаем.

– Допустим, - убийца задумчиво почесал подбородок.
– А почему Нгахнаре сразу не сказал, что и как вы должны сделать, если он такой прозорливый?

– Тебе лучше знать, - пожал плечами Ачек.
– Ты ведь с ним разговаривал.

Действительно, разговор с владыкой для обычного смертного мог закончиться лишь сумасшествием или гибелью последнего, но Ранкир оказался на грани жизни и смерти, потеряв важнейшие составляющие собственного существования. Поэтому он смог услышать Нгахнаре и вернуться в реальный мир, обретя новую цель и средство для ее достижения. С помощью дара смерти воплощенной он отомстит Синдикату за разрушенное счастье и смерть Тиры. Правда, за него пришлось заплатить слишком большую цену, и рассудок убийцы все же пошатнулся, окунувшись в багрово-черное безумие...

"Помнишь, что он говорил про хрупкость человеческого разума?", - опрос Тиурана вырвал Ранкира из плена воспоминаний, которые грозились снова отправить его в безвременное путешествие по полям воспаленной фантазии и поврежденного здравомыслия.

– Что?

"Нгахнаре сказал, что его внешность и речь

зависят от того, как ты их воспринимаешь. Твой разум как бы защищал тебя от неизвестности, непознаваемой простому человеку. Наверное, он передавал достаточно точные инструкции, но ты смог понять его слова только в таком зашифрованном виде, иначе сошел бы с ума".

– Скорее всего, - согласился Ранкир.

Ачек терпеливо ждал, пока убийца выслушает пустоту перед собой. Лидер сектантов давно уже понял, что его друг сошел с ума. Да и кто смог бы сохранить здравый рассудок после всего того, что произошло с Митом за этот год? Пока Ранкир соглашался и спорил с ночной темнотой, задумчиво хмыкая и задавая уточняющие вопросы, По-Тоно смотрел на распростертый город и пытался представить картину будущего. Не получалось.

– Эй, - окрикнул его Ранкир.
– Так что же мы будем делать? Если судить по тому, что ты мне рассказал о куполе и исходящем от него южном ветре, то просто прийти к нему и засыпать его земелькой - не вариант.

– Попробуй для разнообразия думать головой, - Ачек ухмыльнулся.
– Кажется, у нас есть один общий знакомый, который кое-что смыслит во всяческих искажениях, изменениях и прочей ерунде на грани понимания.

– Аменир?
– удивился убийца.
– Он всего лишь ученик реаманта, а от этих фокусников нет никакого толка. Да и не хотелось бы втягивать его ни в твои маниакальные игры со смертью, ни в мою месть.

– Ты прав, на практике реаманты способны только на жалкие трюки, но в теории они знают о реальности намного больше нас, - возразил лидер сектантов.
– Если кто и может нам рассказать о природе купола, то только Аменир и его учителя. Они, наверное, сразу взялись за изучение сияния и уже знают достаточно, чтобы помочь нам избавиться от этого оскорбления владыке.

Вздохнув, Ранкир устало махнул рукой.

– Поступай как знаешь. Только не забывай о нашем договоре.

– А это нам по пути, - усмехнулся По-Тоно.
– К нашему старому другу мы направимся в Новый Крусток, где разместился Комитет и, соответственно, Академия. Учитывая события последнего года, именно в южной провинции собралась вся оставшаяся элита Алокрии. В Еве сейчас пахнет деньгами и властью, думаю, твой злодей обосновался где-то там.

Черный дым на мгновение взвился в воздух, чтобы затем упасть на крышу, расплескаться толстым узором танцующих на ветру завихрений и с трудом собраться в фигуру убийцы, тело которого мелко дрожало и было готово раствориться в воздухе от кипящей внутри него ярости.

– Так чего же мы ждем?
– спросил Ранкир, прикладывая все усилия, чтобы не рухнуть в бездну кровавого исступления.

Дикий оскал острых покрытых слюной зубов блестел в ночи, выделяясь на фоне черной дымки, в которую периодически обращалась кожа убийцы, оголяя мышцы и кости. В глазах Мита плясал черный огонь, способный испугать даже лидера секты смертепоклонников. В священном трепете Ачек попятился назад от нахлынувшего чувства присутствия Нгахнаре. Его тело ласкал сладкий ужас, выманивая из глубин сознания бурлящую кровавым водопадом эйфорию, и он громко засмеялся. Каким же чуждым, неправильным, кошмарным был этот смех, разносившийся по опустевшему городу, больше походившему на труп, в котором как черви копошились сектанты. Ветер издевательски подхватил эхо, и дьявольский хохот еще долго вторил самому себе, раздирая души смертепоклонников страхом, любовью, отвращением и слепой преданностью к багрово-черному владыке. Воплощение смерти возвещало о втором начале великой жатвы, о пришествии истины в обновленный, очищенный, лучший мир.