Грани лучшего мира. Дилогия

Ханыгин Антон Юрьевич

"Дожили, - вздохнул глава Тайной канцелярии.
– Дальнейшая судьба Алокрии зависит от какого-то дикаря. Если его вообще удастся найти и доставить сюда..."

Глава 10

– Хотя бы не сожрали. Это уже хорошо, - резонно заметил Демид, отложив в сторону опустевшую половинку скорлупы огромного ореха, в которой им принесли вонючую, но достаточно вкусную смесь из непонятных компонентов.
– Даже покормили чем-то. А жизнь-то налаживается.

– Хотелось бы верить, - пробормотал Кристоф.

Он почти не притронулся к своей порции. В голове

роились мрачные мысли, и аппетита совсем не было, несмотря на съежившийся желудок, который сводило от мучительного голода. Думать о погибшей команде "Отважной куртизанки" очень не хотелось, но капитан не мог выбраться из сетей памяти. Тридий почти не испытывал каких-либо чувств, а просто продолжал вспоминать, даже не понимая, зачем он это делает.

Дикари, спасшие фасилийцев от жертвоприношения черному идолу, привели их в свое поселение и посадили в небольшой шалаш, выставив снаружи охрану. Видимо, клеток для людей у этих аборигенов не имелось, что было весьма хорошей новостью.

– Ты не собираешься доедать?
– спросил Демид, кивнув в сторону вонючего месива.

– Нет.

– Славно, - ухмыльнулся помощник капитана и принялся руками запихивать в рот склизкие кусочки каких-то растений, листьев и, кажется, насекомых.

– Еда может быть отравлена, - сказал Кристоф, как бы невзначай.

Демид подавился и уставился на друга. Тот в свою очередь внимательно разглядывал его единственным зрячим глазом и делал вид, что изучает симптомы.

– Расслабься, - слабо улыбнулся капитан.
– Они бы не стали тащить нас с собой, чтобы просто отравить. А если и так, то мы бы уже были мертвы. Тропические яды очень сильны.

– Идиот, - облегченно выдохнул Демид, но все же отодвинул от себя скорлупу.
– Весь аппетит испортил.

Улыбка медленно растворилась на исцарапанном лице Кристофа, на него вновь нахлынуло странное состояние, которое появилось, когда в голову ударила надежда. Надо было как-то отпустить прошлое, перевести дух, но отдых лишал его остатков сил. Задумчивость без единой мысли...

– Интересно, что будет дальше?

За ту пару часов, что фасилийцы провели в поселении посреди джунглей, на них часто приходили посмотреть аборигены. Женщины опасливо демонстрировали чужаков детям, которые с любопытством разглядывали измученных людей, мужчины бросали высокомерные взгляды и уходили. Происходящее было сложно понять, поэтому капитан и его помощник даже не пытались этого сделать.

В шалаш вошел дикарь, который, кажется, был в числе их конвоиров, и махнул обсидиановым ножом на выход. Фасилийцы подозрительно переглянулись, но покорно поднялись на ноги и последовали за бронзовокожим воином, проклиная одеревеневшие мышцы и зудящую боль по всему телу, проснувшуюся с началом движения.

При свете вечернего солнца, с трудом пробивающегося сквозь густую листву, небольшое поселение казалось милым умиротворенным местечком. Аккуратные шалаши практически никак не отличались друг от друга, люди неспешно занимались своими делами, почти не нарушая тишину, а маленькие обезьянки,

коати и другие животные безбоязненно бродили рядом или уже устраивались на ночь в человеческих жилищах.

Воин подвел Кристофа и Павия к очередному шалашу, которые ничем не отличался от остальных подобных сооружений. Всем своим видом дикарь показал, что до нужного места они добрались, и, вообще, делал он это не по собственному желанию, а сами чужаки ему противны. У дикарей мимика очень выразительна.

– Капасе тун.

– Нам войти внутрь?

– Капасе.

Пожав плечами, фасилийцы заползли в шалаш через узкий вход, расположенный у самой земли. Когда их глаза немного привыкли к темноте, они увидели тощего старика, который сидел в центре и смотрел на тонкую струйку дыма, поднимающуюся к узкому отверстию в потолке от нескольких тлеющих веточек.

– Он живой?
– шепотом спросил Демид, присматриваясь к застывшей фигуре.

Старик изменился в лице и впился абсолютно белыми глазами в помощника капитана.

– Он живой, - с сильным акцентом ответил дикарь.

Моряки изумленно переглянулись. Они поспешно сели на землю рядом с крохотным костерком благовоний, потревожив вьющуюся в луче света струйку дыма. Старик тут же закрыл глаза и не открывал их, пока призрачному столбику не вернулся покой.

– Вы нас понимаете?
– осторожно спросил Кристоф, тщательно проговаривая каждое слово.
– Вы шаман племени Наджуза?

– Мы понимаем, - после короткой паузы ответил старик.
– Он шаман племени Наджуза.

– Кто "он"?

Дикарь снова изменился в лице.

– Он перед вами.

– Так вы шаман?
– переспросил Кристоф.

– Мы - нет. А он - да. Мы в нем.

– Я ничего не понимаю, - заявил Демид.
– Будешь говорить с ним без меня, а то так и свихнуться можно.

В очередной раз в старике то-то поменялось. Безусловно, его тело оставалось прежним, но у фасилийцев складывалось ощущение, что перед ними время от времени были абсолютно разные люди.

– Ладно, - вздохнул капитан.
– Он - шаман, а вы кто такие?

От его вздоха колыхнулась струйка дыма, и старик вновь заснул. Когда все стало прежним, он очнулся, но его лицо в очередной раз стало иным.

– Мы, наверное, те, кто в вашем языке называются духами, - с неуместной улыбкой пояснил шаман.
– И мы общаемся с живыми через тело нашего друга Это Мадзунту Паколебуану, старший сын племени Наджуза.

– Могу я поговорить с ним?
– поинтересовался Кристоф.

– Нет, - старик развел руками.
– Он ушел в Крону.

– Куда?

– Умер.

– А вы?
– опешил капитан.

– А мы...
– шаман задумался.
– Пазуапанамуатанарани. Вашим языком это невозможно объяснить.

"Да я бы все равно ничего не понял, - обреченно подумал Тридий.
– Ну, пришли мы по адресу. Ну, наладили контакт с шаманом или кем-то там в его теле. А дальше-то что?"

– Откуда вы вообще знаете алокрийский?
– встрял Демид.