Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
Карпалок Шол нарушил все писанные и неписанные законы, склонив личного фармагика королевы к подлому отравлению. Беременная женщина, королева его родины, прибывшая с дипломатической миссией к правителю другой страны, который был ее отцом. Да как этому старику вообще пришла подобная мысль в голову?
– Вам нужно взять себя в руки, мой король, - собравшись с духом, заявил Семион.
– Ваши действия - действия Фасилии. Ваше промедление - промедление всей страны. Мы уже задержались в Силофе, настала пора что-то предпринять.
– Например?
– равнодушно спросил Кассий.
– Перестать сокрушаться
– Вы должны поступить как правитель.
Семион приготовился к боли, но удара вновь не последовало. Дурной знак.
– Поступить как правитель, - задумчиво повторил король.
– Я поступаю как правитель. А отвечаю перед собой почему-то как человек...
Но кое в чем Лурий был прав. Быть монархом значительно тяжелее, чем быть отцом или просто человеком. И еще сложнее не растерять при этом человеческие качества. Ответственность и честь давно заменили Кассию чувства. Долг превыше всего. Но он и понятия не имел, что тем же самым руководствовалась Джоанна, когда решилась ехать к отцу, непримиримому врагу Алокрии, чтобы переубедить его начинать войну, перечеркнуть тринадцать лет позора, словно их и не было. Все-таки родная кровь.
– Как символично, - пробормотал Кассий, глядя на могилу дочери.
Скрипнув зубами от раздражения, Семион все же спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Сухопутная граница между Алокрией и Фасилией весьма размыта, - ответил король, взглянув на заснеженные горные хребты сквозь щель обрушенной стены.
– Силофские горы не принадлежат ни нам, ни им. Они просто никому не нужны. Здесь холодно, ничего не растет, из зверья тут обитают лишь хищные твари и мелкие грызуны, а шахты выработаны столетия назад. Поэтому границей между нашими странами можно считать алокрийскую крепость Силоф.
Кассий замолчал, но Семион знал, что он продолжит. Ему просто необходима небольшая пауза, ведь этот человек не привык рассказывать, он всю свою жизнь только слушал и повелевал.
– Джоанна половину жизни была фасилийской принцессой, а вторую половину - алокрийской королевой. А ныне она покоится в промерзшей земле на границе двух своих стран, - наконец договорил король.
– Как символично.
Он почему-то чувствовал ответственность за смерть дочери и нерожденного внука. Ведь это его мысли и решения за последние тринадцать лет убили их. Честь и долг привели короля именно сюда, именно сейчас и именно в таких обстоятельствах. Но что же это за долг, если он требует гибели женщины, и какая честь может таиться в убийстве младенцев? Отравлены и брошены в мерзлую землю. Как же похоже на участь великих...
– Ты ведь не просто так сюда пришел, - произнес Кассий, повернувшись к шпиону.
– Чего хотел?
– Да, верно, - Семион напрягся, стараясь увидеть перед собой короля, а не скорбящего отца.
– Вам ведь известно о происходящем в Алокрии?
Кассий хмыкнул. Конечно, он был в курсе бредовых слухов о куполе, ветрах, чудовищах и неких существах, называемых фармагулами. До северо-восточной границы более-менее достоверные вести доходили слишком медленно, но и они больше были похожи на какой-то фольклор. Здравомыслящий человек никогда в подобное не поверит. И фасилийский король не верил. В конце концов, хитрый Бахирон Мур мог специально пустить эти слухи,
– Все данные подтвердились, - произнес Семион.
Пренебрежительная ухмылка сползла с лица Кассия. В его взгляде вспыхнуло недоверие, медленно перерастающее в изумление. Однако у него уже было готово королевское повеление, только он сам об этом еще не знал.
– Что?
– Купол, ветры, чудовища, фармагулы, - перечислил шпион, внимательно следя за преображением короля.
– Это все правда. В той или иной степени.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
– разъярился Кассий.
– Бессмертным себя возомнил, что ли? Быстро докладывай!
С трудом скрыв счастливую улыбку, Семион любовался настоящим правителем Фасилии и рассказывал все, что удалось узнать его людям. Шпион не мог оторвать глаз от великого Кассия - наконец-то любимый монарх стал самим собой! А остальное - ерунда.
– Значит, Бахирон бросился защищать свой народ от непонятной смертельной угрозы, не обращая внимания на наше вторжение, - нахмурился король, когда Лурий закончил свой доклад.
– Он верил, что Джоанна сможет убедить меня заключить перемирие, когда Алокрия уже практически пала предо мной.
– Достаточно глупо с его стороны, - заметил шпион.
– Глупо, - согласился король.
– Но он верил, понимаешь? Верил в Джоанну и... в меня?
Король Фасилии нахмурился еще сильнее. Как бы Кассий ни убеждал себя в обратном, Бахирон Мур всегда был человеком чести и благородным правителем своей страны. Ему не чужды хитроумные уловки и тактические трюки, но он никогда бы не опустился до подлого завоевания ослабших соседей, измученных гражданской войной и загадочными катаклизмами.
Кассий развернулся и взглянул на могилу дочери. Джоанна была права с самого начала. И чего тут еще думать?
– Ждешь от меня поступка настоящего правителя, Семион?
– грозно спросил король.
– Народ Фасилии будет счастлив исполнить любое ваше приказание, - поклонился шпион, скрывая блеск в глазах.
– Вы всегда руководствуетесь честью и доблестно следуете своему кредо. Любой ваш поступок...
– Тогда мы поможем Алокрии, - перебил его Кассий.
– Что?
– опешил Семион.
Подобного решения короля он не ожидал. Но ведь так Кассий становился еще лучше! Захватить раздавленную страну может любой, у кого достаточно денег и солдат, а поистине великий правитель способен помочь вчерашнему врагу! Король принял волевое решение, без прикрас демонстрирующее всю его доблесть, справедливость, благородство и силу духа. Такого Кассия любил Семион, восторгался и почитал.
– Собирай командующих, - приказал фасилийский король.
– Мы предложим свою помощь Комитету. Настала пора оставить в прошлом глупое противостояние наших стран, нам нужно помочь Алокрии стать прежней, чтобы между двумя великими народами установилась дружба и добрососедские отношения. В будущее мы войдем вместе и создадим лучший мир!