Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
– Допустим. А фармагик и бывший адмирал?
– А вот они нужны нашей стране. Маной Сар целиком поглощен своей наукой и процветанием Академии. Деятельный ученый с деловой хваткой. Мне кажется, он себя еще покажет, - задумавшись, Шеклоз ненадолго замолчал.
– Хотя придется немного уменьшить его аппетиты, когда мы встанем во главе государства. Но сейчас он нам нужен, и мы будем помогать ему всем, чем сможем. А что касается Мирея Сила - он задержится у нас лишь на время.
Касирой поперхнулся вином и закашлялся еще сильнее, взглянув на улыбающегося собеседника. Жуткая улыбка Мима, как всегда, его
– Вы хотите избавиться от него?
– шепотом спросил комит финансов, когда смог снова свободно дышать.
– Нет, убивать мы его не будем, - успокоил его Шеклоз.
– Вручим руководство армией и флотом, и пусть возвращается в свое море, о котором он так мечтает. А колонии, как вещь сугубо экономическая, перейдут в ваше распоряжение. Неужели вы забыли об этой нашей договоренности?
– Меня просто немного смутил ваш тон, - пробормотал Касирой, глядя, как плескалось вино в полупустой бутылке.
– Да, так будет лучше для всех. Уж в деньгах я разбираюсь...
Комит финансов вдохновлялся на глазах, в который раз представляя открывающиеся перед ним перспективы. Мим ухмыльнулся, глядя на него. Это правда, Касирой прекрасно знал цену денег и понимал их власть над людьми. Контроль над экономикой - путь к обогащению, приобретению большей власти. При нем будет богатеть Алокрия, но и себя он не обидит. В конце концов, у всех есть секреты, а большая тайна прикрывается большими деньгами.
– Все-таки очень удачно у вас получилось провернуть дело в Градоме, - заметил Шеклоз.
– Да уж, - хмыкнул Касирой.
– Пришлось очень сильно напрячь друзей из Синдиката, чтобы они согласились на подобную авантюру. Правда, в конце у них все пошло не по плану. Ладно хоть результат все равно положительный.
– Более чем.
– Чего нельзя сказать о вашем подчиненном.
– А что не так с Ачеком?
– Мим взглянул на комита финансов с тенью удивления.
– Он блестяще выполнил свою задачу. И справился даже в разы быстрее, чем я предполагал.
– Все так, но...
– Лот помялся.
– Вам не кажется, что ваш агент слишком увлекся игрой в смертепоклонника? Он уже добился масштабного выступления сектантов, часть королевской армии направилась на их усмирение, ослабленный Бахирон Мур на равных схлестнется с республиканцами, а затем они взаимно уничтожат друг друга. Казалось бы, задача выполнена, можно сбавить напор и остановить бессмысленную резню, но он почему-то этого не делает. Вы, наверное, слышали странные слухи о Мертвой Руке. Вас это не смущает?
– Ерунда, - отмахнулся Шеклоз.
– Даже если это действительно Ачек По-Тоно, и если именно он руководит смертепоклонниками, то я уверен, что он поступает так, как того требует текущая ситуация. Хотя мне кажется, что Ачек уже мертв.
– Придется поверить вам, - Касирой приложился к бутылке.
– А что вы скажете о готовящемся вторжении Кассия Третьего?
Мим чуть не подпрыгнул от неожиданного вопроса. Он был осведомлен о грядущем фасилийском нападении, но вне Тайной канцелярии об этом не мог знать никто.
– Удивлены?
– заметил реакцию шпиона комит финансов.
– Уж вам ли не знать, что деньги разносят вести не хуже почтовых голубей.
– Удивлен, - признался Шеклоз.
–
– Скажу, что лучше бы вам не слишком сильно распространяться об этом, - жутковатый тон шпиона лишний раз убеждал, что так действительно будет лучше.
– Если в Алокрии раньше времени узнают о приближении Кассия Третьего, то весьма вероятно, что народ, переключив на него свое внимание, посчитает непредвзятого и уважаемого в своей стране фасилийского короля спасителем и миротворцем, человеком, который избавит их от ужасов гражданской войны и достойно примет алокрийскую корону, потеснив кровожадных Бахирона и Илида. Как вы понимаете, это не входит в интересы Комитета.
– Весьма доходчивое объяснение. Но если о Кассии никто не знает, то это совсем не значит, что его нет, - слегка заплетающимся языком заметил Касирой.
– Он идет войной на Алокрию. Возможно, его войска подходят к Силофским горам уже сейчас.
– Скорее всего, так и есть, - невозмутимо согласился Шеклоз.
– Но не стоит волноваться, у Комитета достаточно времени, чтобы встать во главе объединенной страны и затем дать отпор Фасилии.
– И что же даст нам необходимую отсрочку?
– Генерал Апор с силами инквизиции и Светоносные, - все так же невозмутимо ответил шпион.
– Я не вникал в дела монахов, это вообще сделать очень затруднительно даже мне, но за инквизиторами мои люди следили очень внимательно. Уж не знаю, что у них на уме, но они стоят в Силофских горах и готовы встретить армию Кассия. И это дело защиты не страны, а веры. Они не отступят.
Касирой понял, что ему надо бы удивиться, но, кажется, он был уже окончательно пьян.
– Монахи, окутанные вековыми тайнами и загадочными слухами, и доблестный генерал Апор По-Трифа, - пробормотал комит финансов.
– Мы собираемся выиграть немного времени за счет сил мифа и марийца. Отличный план, нечего сказать...
– Стоит уже начать избавляться от бессмысленных ярлыков "мариец" и "илиец", - строго заметил Шеклоз.
– Когда к власти придет Комитет, будет единая Алокрия, в которой живут только алокрийцы. И сейчас ваш сарказм неуместен, мастер Касирой. Генерал По-Трифа действительно доблестный воин, под началом которого сейчас находится более тысячи солдат инквизиции. В условиях Силофских гор они могут на равных сражаться с армией, превосходящей их числом в десятки раз. И я уверен, что Светоносные тоже не будут стоять в стороне, хоть мы о них почти ничего не знаем. Так что, да, мы собираемся выиграть время за счет мифа и марийца.
Касирой Лот поставил пустую бутылку на землю и поднялся со скамьи, собираясь уходить из сада с понурыми деревьями. Солнце практически скрылось за горизонтом, мягко расстилая за собой звездное покрывало ранней ночи.
– Раз так, то ладно, - буркнул опьяневший комит.
– Да защитит нас Свет. Буквально...***
– Тень.
Сидящий с закрытыми глазами настоятель произнес одно единственное слово после продолжительного молчания, как будто пробуждаясь ото сна. Апор взглянул на него, но ничего не сказал. За три недели пребывания в поселении Светоносных он уже привык к их странностям. В принципе, из всех монахов разговаривал только настоятель, но по большей части его слова оставались непонятными, как бы инквизитор ни старался вникнуть в их суть.