Грани отражения
Шрифт:
Подобрав последний лист, Лия поднялась и, злясь на непрошеное ощущение вины, кивнула на поднос, уныло стоявший на столе.
– Миссис Норис сказала, что Вам нездоровится. Я принесла горячий чай.
– Спасибо, – Ян чуть кивнул, словно показывая, что принял объяснение.
– Только не стоит думать, что Ваше самочувствие меня заботит,– Лия разозлилась и несла полную чушь, прекрасно понимая, что говорит не то, что следует.
– Прекрасно знаю, что Вы бы вбили мне кол в сердце. И, можете поверить, что разделяю такие пламенные чувства.
Дорнот шагнул наконец
– Тот официант в ресторане. Это тоже были Вы?
Ян опустился в кресло, спокойно выдержал взгляд Лии и кивнул.
– И Вы так легко разрушили все в моей жизни, не жалея ничего для этого? – Кончики пальцев похолодели, словно их засунули в зимний снег. Лия готова была убить его, настолько её охватило бешенство. И останавливаться она не хотела. Дело сейчас было уже не в её погибших отношениях, дело было в лабиринте, куда её затягивало желание выбить из него правду вместе с духом, – Что Вам это дало?
– Абсолютно ничего.
Она опешила. Это было похожим, как если бы ей с ходу пришлось врезаться в стену. Дорнот чуть пожал плечами, словно отвечая на её недоумение, и поднял на неё глаза:
– Уверен, что ты прекрасно знаешь ответы на свои вопросы, но зачем-то требуешь их от меня.
Лия поджала губы, заклиная себя промолчать и душа на корню все ругательства, которые просились наружу.
– Вам не стоит долго сидеть, лучше ложитесь, – внезапно сказала она, удивляясь тому, что оказалась способна на спокойный тон.
– Все нормально.
Повисла тишина, как бывало обычно после их неудачных диалогов. Лия развернулась и вышла из комнаты. Поразительно, как можно быть таким самонадеянным, спокойным и почти игнорировать её, будто она напросилась к нему в дом! Но вместе с тем, ей пришлось раздраженно признать, что он действительно нездоров, а это её как-то задевало. Всё же он оставался весьма вежливым по отношению к ней. И ей совсем не нравилось, что даже в этой ситуации Дорнот оказывается положительней, чем она хотела бы его видеть
Вечер был на редкость не похож на весенний. В окно стучал дождь, а ветер заунывно шумел где-то в камине. Лия сидела в углу кровати и раздумывала – как там сейчас, дома? Что делает мать? Жулибо, скорей всего, сидит в кухне, ожидая момент, что бы утащить что-нибудь съестное. А что делает сейчас Он?
На секунду Лия задумалась, позволяя себе такую минутную слабость. Но затем отрезвляюще дотронулась до лица, где уже давно прошел синяк, не проходя при этом в душе. Она поплотней завернулась в одеяло и неожиданно подумала о том, что где-то на другом конце дома наверно по-прежнему не спит Дорнот. Лия почти никого не видела в доме поздно вечером, кроме него, а это означало, что сейчас он так же один. Больной. И в полном одиночестве. Она поежилась. Как бы это не казалось глупым, после того, что происходило, что-то неприятно царапало при этой мысли.
Ругаясь на чем свет стоит, Лия
Казалось, что в доме никого нет кроме неё и тишины. Лия осторожно ступала по полу, словно её шаги могли потревожить сон старых стен. Дойдя до лестницы, она заметила, что камин внизу еще освещает полумрак несколькими языками пламени, лениво лижущими каминную кладку. Это было единственное освещенное место, и Лии захотелось подойти к нему. Она так же осторожно спустилась, стараясь не шуметь, и почти подошла к огню, когда из кресла, стоявшего перед камином, раздался голос Яна:
– Проходите, у огня теплее.
Лия остановилась. Кажется, она говорила, что просто проверит – как он там, и вернется обратно?
– Не уходите, посидите здесь.
Это было необычно. Эта была почти просьба. Лия прошла к камину, опустилась на пол, устланный ковром и прислонилась к стоявшему рядом креслу, близнецу того, в котором сидел Ян.
– Я спустилась узнать – как Вы, – спокойно сказала она, подбирая поудобней ноги.
– Спасибо, что побеспокоились, но всё хорошо.
Огонь в камине плясал, рисуя какие-то известные лишь ему картины, рассыпался искрами в фейерверке и снова продолжал танцевать, лениво поедая поленья.
Впервые Лия вдруг поняла, что ей хорошо. Ей было просто хорошо, несмотря ни на что. Словно тишина и покой наконец-то спустились на неё, очищая от остатков всего, что не давало спокойно дышать.
– Улыбка придает свет лицу, – произнес Дорнот, словно ощущая, что Лия улыбается. Она кивнула и обернулась на него. Ян сидел с книгой, лицо оставалось в тени, не позволяя отчетливо разглядеть его выражения.
– По Вашим словам моё присутствие угнетает, но Вы приходите, что бы проведать меня. Вы так сильно преданы долгу профессии?
– Я не меряю свои поступки долгом, – возразила Лия, – Если кому-то не хорошо, я не могу просто пройти мимо.
– Кто-нибудь счел это ложью или же добротой на грани с безрассудством.
Ложью это сочли. Не так давно. Лия нахмурилась, прогоняя непрошеные воспоминания
– Почему вы всегда один? Или ваши родственники не в курсе, что Вы тут? – Она решила атаковать сама, прежде чем снова специально или ненароком атакуют её.
– Наверно потому, что я не имею родственников, горящих желанием присутствовать рядом.
Дорнот наблюдал за ней, говоря это. Его взгляд ощущался по-прежнему как направленный на собеседника прицел.
– Мать умерла, оставив меня целиком на попечении отца, достаточно рано. Отец умер несколько лет назад. Остальная родня не особо страдает семейной любовью, поэтому мы не поддерживаем никаких отношений.
Лия вновь ощутила укол сочувствия.
– Как Вы правильно догадались, мы не настолько бедны. Но вот только мое желание быть врачом не вызывало одобрения ни у кого. Даже у тех, кто поддерживал отношения с моим отцом. Как и у него тоже, кстати. Он решил, что из меня так и не получилось достойного в его глазах сына, ну и я уехал.