Граница горных вил
Шрифт:
— Найдет, — был единственный честный ответ.
— Может, в тюрьме посидишь, успокоишься? — спросил дон Пабло.
— Как скажете, — равнодушно отозвался резидент.
— Думаешь, тебя и в тюрьме достанут?
— Сейчас, может, и не достанут. А потом все равно найдут.
Ну, все равно так все равно. Мы пришли к выводу, что готовится захват страны, и выпустили мрачного садовника, разрешив вернуться хоть в поместье, хоть в свою деревню, если она существует в действительности. Он вернулся в поместье, которое за время его отсутствия только что не перепахали под картошку. Нашли там множество надежных помещений, куда при желании можно запереть пленных, и одну герметическую камеру, правда, без запаха
Ну что же… Потянули со следующего конца. Дон Пабло прочитал мне лекцию о том, что последний герцог, он же граф де Шамбор, действительно претендовавший на престол Франции (звали его Анри-Шарль — Генрих V), скончался в 1883 году. Потом дон Пабло ненадолго съездил навестить родню в Толедо и в Мадриде (он делал это регулярно), а заодно, вооружившись очень большими деньгами, дал кое-кому сверхсекретное задание узнать как можно больше о владельце таинственного производства в соседней Франции.
Первые сведения он получил еще во время своего визита, но их было немного. Место это глухое, экономически неинтересное, безлюдное. Хозяева поместья живут себе тихо, платят налоги и никого вроде не волнуют. Официально они производят газовые пистолеты, неофициально — может быть, даже запрещенное химическое оружие. Но кто они — узнать не удалось. Владение принадлежит фирме с конца XIX века. И уже в то время все сделки были так хитро оформлены, что имена владельцев (настоящие) вычислить вряд ли удастся. Нам еще повезло, что Альбер дал такой прямой и точный адрес. Обычно все переговоры идут через контору в Марселе. То ли он считал Кэт дурочкой, то ли хотел, чтобы эта переписка была более или менее тайной для подчиненных, то ли просто обнаглел. Более глубокая разведка требовала времени. Дон Пабло оставил заказ на информацию и вернулся домой.
И, наконец, в середине ноября, когда и листьев на деревьях не осталось и дождь зарядил почти без остановок, Кэт, встретив меня в дворцовой библиотеке, объявила (букет надменности, смущения, испуга), что, последовав моему совету, пригласила Альбера в гости. И он согласился приехать морем недели через две, к началу декабря.
— Ты передай Бет, — бросила она и ускользнула.
Глава 5
ВИЗИТ ЗАГАДОЧНОГО ГОСТЯ
Я побрел к себе, сел за письменный стол, обхватил голову руками и стал ругать себя почем зря за идиотский совет. Вошла Бет, положила руки мне на плечи, сказала, тяжело вздохнув:
— Ты напрасно думаешь, что если что-то от меня скрывать, то я буду меньше волноваться. Все как раз наоборот: я могу выдумать невесть что, и тогда меня совсем не успокоишь. Давай рассказывай, что у нас стряслось.
— Угу… Сейчас расскажу. Дай только усажу тебя как-нибудь поудобнее.
— Понятно, — опять вздохнула Бет. — Информация будет сногсшибательная.
Я честно поведал ей все, что узнал о художествах Кэт и о подозрительной личности ее приятеля. Бет задумчиво проговорила:
— Вчера Кэт попыталась выпроводить меня (то есть нас с тобой) на Круг прямо сейчас под тем предлогом, что потом мне будет трудно идти.
— А тебе не будет трудно?
— Зачем идти, если можно ехать? Взять маленькую горную лошадку — и вперед. Она даже Порог пройдет без моей помощи.
— А это не опасно? Мало ли что взбредет в глупую лошадиную голову?
— Ничего не взбредет. Меня все твари слушаются с радостью. С лошадкой мы управимся, тут и думать нечего. Вот с Кэт сложнее. Ты зря мне сразу не сказал. Надо подумать… Нет, это хорошо, что он приедет. Плохо, что мы с тобой должны будем уехать. Может, удастся выпроводить его раньше?
Мы с Бет договорились, что она выспросит у сестры в деталях, что та успела наболтать Альберу. Хотя бы для того, чтобы он сразу же не уличил ее в какой-нибудь дурацкой лжи. Кроме
— Я спросила Кэт, зачем она так много всего рассказывала. Ведь этот человек не связан никакими обязательствами ни с ней, ни с нашей страной. Кэт сначала взъерепенилась, потом расплакалась и, наконец, сказала, что сама этого не понимает. Просто когда она болтает с ним, ее так и тянет перейти грань, сделать что-то лихое. А он ее как-то умело подзадоривает.
— Но, может быть, это и правда ее суженый, вполне приличный человек? А вдруг его самого кто-то использует? — робко выступил я, стараясь быть объективным.
— Ладно, — вздохнула Бет, — там видно будет. Кстати, Кроноса от него тоже лучше спрятать. Напомни, чтобы я сказала об этом Кэт.
Встреча была организована по высшему разряду. Кэт приготовила для гостя в центре города апартаменты, устроенные на манер тех дорогих отелей, где он обычно останавливался. Набрала целый штат прислуги, включая повара какого-то невероятного класса. Дон Пабло извлек откуда-то лимузин, усадил за руль шофера и отправился к причалу встречать гостя. Мы ждали в бутафорском гранд-отеле и явились глазам Альбера небольшой семейной группой: Кэт опиралась на мою руку, Бет — на руку Дьюлы. Разговор шел по-французски. Я знал язык уже почти хорошо: начал осваивать еще весной и много болтал с Андре. Дьюла успел меньше, и его главной задачей было не столько слушать, сколько смотреть. Участие Дьюлы в параде Бет объяснила Альберу, мило улыбаясь:
— А это наш, по-русски говоря, посаженый отец. Вы знаете, родители моего мужа погибли, и Дьюла, как старый друг семьи, их нам заменил. Это такой обычай. Вы не слыхали?
Нет, он не слыхал. Даже я не слыхал, чего греха таить, но не моргнул и глазом.
Кэт не возражала ни против присутствия Дьюлы (он ей вообще-то очень нравился ласковым попустительством по отношению к ней), ни против того, чтобы вцепиться в мою руку и чуть ли не спрятаться за мою спину. Мне же этот предполагаемый жених не показался особенно страшным и вообще чем-то особенным. Черты лица, пожалуй, мелковатые. Глаза серо-зеленые, неяркие и небольшие. Манеры скромные, но солидные. И залысины, на мой взгляд, не угрожающие. Плащ, шляпа и блестящие ботинки. Серый костюм, неяркий галстук. Шпион, обозвал я его про себя, но беззлобно. Просто определил типаж.
Тонио высказался об Альбере гораздо темпераментнее. Во-первых, у него была гора чемоданов — огромных кофров, кожаных, шикарных, на колесиках. И еще слуга, который, вместо того чтобы грузить хозяйское добро, бдительно охранял хозяйскую спину, а кофры пришлось грузить команде. Это ладно. Всегда готовы удружить и услужить. Но, во-вторых, Альбер, не найдя на «Дельфине» салон первого класса, скорчил отвратительную мину и чуть ли не брезгливо озирался в чистенькой каюте, где я когда-то так беспечно растянулся и заснул. А уж когда ему потребовали завтрак на подносе, и он уплел его один, обслуживаемый слугой, да еще обложившись белыми салфетками, Тонио окончательно уверился, что это принц ненастоящий.
— Но почему, Тонио? — расспрашивала Бет с удивленным любопытством. — Дон Пабло тоже любит белые салфетки. И я люблю.
Тонио покосился на меня, правильно угадав, что я к салфеткам равнодушен, — не то чтобы до анекдота про разведчика, которому приятно вытереть нос занавеской, но почти. Тонио собрался с мыслями и сказал:
— Настоящий принц не думает, как он выглядит, и все равно выглядит принцем. А этот так старался, что смотреть противно. Опять же настоящий принц относится к людям доброжелательно и чутко. А нос задирают и рожи корчат лишь выскочки.