Граница
Шрифт:
Оливия перебросила через плечо свою винтовку. Также с собой у нее была черная кожаная сумка с тринадцатью дополнительными патронами.
По дороге они не разговаривали. Не говорили они о своей миссии и перед уходом. Несколько человек предлагали отправиться с ними для дополнительной защиты, но чувствовалось, что предложения эти делаются скрепя сердце, потому Оливия отказалась и заверила, что они с Дейвом справятся сами.
Всадники пересекли открытое поле, усеянное трещинами и кратерами, края которых почернели от пламени инопланетного оружия. Дорога тоже треснула после землетрясения, посреди нее тоже образовался кратер, и Оливия подумала, что Земля, пожалуй, превратилась в планету, более понятную Сайферам и Горгонам, чем ее коренным обитателям: в разрушенное поле битвы,
Белый особняк, подумала она, приближаясь к старой школе и видя имя Итана Гейнса там, на вывеске. Само здание превратилось в обломки. И на стоянке... что это было? Там лежало три невиданных доселе существа, их жадно облепили стервятники, став дополнительной живой шкурой на этих трупах. Толстые, отвратительные тела обгорели, из них сочилась черная жидкость, напоминающая моторное масло. Кое-где мелькали очертания более мелких тел, ныне превратившихся в серебристо-черные ошметки, похожие на клочки резины. Оливия знала, что это, она видела их раньше — это останки Сайферов, медленно превращающиеся в ничто. Но другие существа... эти монстры... Оливия попыталась сконцентрироваться на чем-то другом... на чем угодно.
— Дейв? — окликнула она слабым голосом. — Что случилось с машинами? С теми, что были брошены здесь?
— Не спрашивай, — мрачно бросил он, потому что Ханна Граймс рассказала ему, что видела в бинокль, и тогда он строго сказал ей — этой жесткой старой птице — никому, ради Христа, об этом не говорить. Пока что Ханна не распускала язык, но, возможно, это был лишь вопрос времени. Создание инопланетной плоти из земного металла было чем-то новым.
Лошади вздрогнули и начали упрямиться, не желая ехать на стоянку.
— Пошла! Пошла! — подгонял Дейв свою кобылу, но в глазах животного появился дикий страх, которой передался второй лошади. Они протестующе заржали, словно сообщая своим наездникам: вы, может, и дураки, собирающиеся сунуться туда, но мы — нет. Ни шагу дальше, дружок.
— Что они такое? — Оливия, наконец, заставила себя сфокусировать взгляд на монстрах, когда ее лошадь начала отступать, не желая приближаться к парковке. — Дейв?
— Чем бы они ни были, они уже мертвы, — он спешился и поискал взглядом, где можно привязать лошадей. В последний раз, когда он бывал здесь, несколько месяцев назад, он использовал бампер пикапа. Этот пикап недавно снялся со своего места и ушел. Возможно, теперь он стал пищей для стервятников. Дейв заметил вмятины на асфальте, которые могли быть оставлены этими тяжеловесными тварями. Плоть из металла. Жизнь из неодушевленного. Отличный трюк, если задуматься. Он вспомнил, как читал нечто подобное, может быть, в какой-то научно-фантастической книге в школе, и это надолго засело в его памяти, потому что тогда он считал это крутым. Как же там было? Любая сверхсовременная технология кажется магией. Так звучала цитата? Нет, но достаточно близко. Что ж, здесь суперсовременная технология показала себя во всей красе.
Будь они прокляты, думал Дейв.
— Да, и мы, черт возьми, застряли прямо посередине, — сказал он вслух в ответ на эту мысль, и это заставило Оливию встрепенуться.
— Что?
Он лишь пожал плечами и повел лошадь к знаку «СТОП», стоявшему у въезда на парковку. Он был согнут почти пополам — возможно, из-за того же землетрясения, которое выбило окна жилого комплекса.
— Если хочешь, можешь остаться здесь, — предложил Дейв. — Я сам найду библиотеку.
Оливия уже спешилась. Она провела свою нервную лошадь вперед и привязала ее к знаку. Ее глаза были устремлены на Дейва, однако боковым зрением она продолжала наблюдать за мертвыми существами. Сейчас Оливия Куинтеро понимала, что ни в коем случае не останется здесь она.
Плавным движением она сняла винтовку с плеча, и это придало ей немного уверенности. Сколько себя помнила, Оливия никогда не думала, что может стать воином, однако теперь она готова была сражаться.
— Пойдем, — сказала она. Они прошли по потрескавшейся бетонной тропе до каменных ступеней, ведущих в здание. Одна входная дверь была снята с петель, другая висела криво и напоминала пьяницу субботним вечером. Как будто напившаяся школьница решила повеситься, мрачно подумал Дейв. Свет внутри был мутно-желтым, как уродливое небо. Под ботинками хрустело битое стекло, и этот шум казался ужасно громким в этом молчаливом пространстве.
И все же... не совсем молчаливом. С потолка в сотне участков капала вода, влажные бумаги вросли в пол, приобретя цвет крепкого чая, и теперь издавали едва слышное шуршание, а плиточный пол немного хрустел под шагами двух непрошеных гостей. Сам же пол казался губчатым, словно его поддерживали лишь гнилые лучи страха. Дейв и Оливия миновали то, что когда-то было трофейным шкафом, в котором стояли награды спортивной команды. Теперь же стеклянные дверцы были разбиты, а сами призы потемнели от отравленной воды. На одной из стен виднелась огромная фреска, которую, похоже, нарисовали школьники. На ней был изображен круг, раскрашенный прежними цветами Земли, а по контуру его стояли схематические человеческие фигурки, держащиеся за руки. Теперь фреска покрылась коричневыми струпьями, часть ее слоями отошла от стены, однако все еще виднелась расплывчатая надпись: Человечество — это семья.
— Здесь был кабинет, — сказал Дейв, проходя мимо одной из открытых дверей. — Столовая выше. В дальней комнате я нашел медикаменты. Библиотека должна быть после нее.
Оливия кивнула. Из труб громко капала вода. Вокруг разбросанных тетрадей и обломков школьных парт растекались лужи. Шкафчики школьников, которые в тот день в панике пытались вернуться домой, были разворошены. Оливия пыталась представить, как директор и учителя силились прекратить панику, живо вообразила себе треск интеркома, ужаснулась, подумав о множестве родителей, явившихся за своими детьми в школу, в то время как во всех выпусках новостей трубили о том, что корабли Горгонов собираются уничтожить планету. Теперь остались только призраки, подумала она. Призраки прежней жизни, призраки не только американской мечты, но и общечеловеческой семьи, о которой говорилось в той надписи…
— Ты в порядке? — спросил Дейв.
— Да, — ответила она, хотя он и знал, что это ложь.
— Мы не пробудем здесь слишком долго.
Оливия только кивнула, но ничего не сказала в ответ.
Они продолжали двигаться сквозь желтоватый полумрак. Опаленная труба валялась на искривленном полу. Гидеон покинул здание, подумала Оливия. Это почти заставило ее рассмеяться, но в этом крушении было слишком много грусти, слишком много рухнувших надежд и несбывшихся ожиданий. Она не решалась подумать о том, что впоследствии случилось со многими учениками, родителями и учителями. Возможно, некоторые из них пополнили ряды Серых людей... если не здесь, то где-то в другом месте.