Границы достоинств
Шрифт:
– Несмотря на то, что я всегда считала тебя подругой, Руфина, осмелюсь тебя упрекнуть. (Это “несвекровь”, страшно возмущённая). Ты воспитала дочь плохо! Твоя Белла – ветреная особа и в жёны моему сыну не годится. Пойдём, Марат, пойдём, сынок из этого дома.
Лучше бы Руфина накричала на Беллу, ударила по щеке, что иногда допускала даже с взрослеющей дочерью, но только не говорила бы жалкое и непривычное:
– Белла, за что?..
Назавтра Валька не пришёл, не пришёл он и на следующий день. К третьему вечеру сердце Беллы панически заметалось, огонёк внизу живота разгорелся до нестерпимого жара.
Она разузнала номер телефона в Валькином пансионате,
Через несколько дней девушка почти смирилась с мыслью, что возлюбленный больше не придёт. Он внезапно уехал и, вероятно, не успел её об этом предупредить. Теперь ей остаётся жить ожиданием письма от него, в котором (она пыталась представить) будет много нежных слов и обещаний.
«Белла, укажи каким поездом ты поедешь, чтоб я тебя встретил…»
И так далее, и так многообещающе.
Примирение матери началось с вопроса: – Кто он?
На что Белла загадочно отвечала:
– Скоро узнаешь.
Соседи вскоре перестали таращить глаза на одинокую невесту, и все версии об её несостоявшемся замужестве сами собой развеялись.
Потянулись октябрьские будни, больничные дежурства, тоскливые вечера бесконечных ожиданий. Валька не писал. Ни про поезд, ни про свою любовь, ни про то хотя бы, что он всё ещё её помнит. Белла потеряла аппетит, некрасиво осунулась, намеренно избегала подруг. Ей казалось, они втайне смеются над её нелепым романом. Она всё ещё помнила, какая зависть читалась в их глазах каких-нибудь несколько месяцев назад: Марат понравился всем, а предпочтение отдал Белле. Кому не мечталось выбраться из Богом забытого села, куда вела лишь грунтовая, вечно размытая дорога, в большой многообещающий город? Высокий, хорошо одетый Марат, внезапно появившийся в больнице местного городка (аппендицит в дороге) и немедленно окружённый вниманием молоденьких медсестёр, был чем-то вроде алого паруса для местных «Ассоль».
Марат… Хороший, добрый Марат, который путешествует сейчас по далёкой Германии без неё, без Беллы… Несчастный Марат… Он никогда не был таким жестоким. Как дорога, оказывается, мужская верность! И как несерьёзен рядом с Маратом Валька.
Октябрь, протянувшись чередой тоскливых, излишне длительных дней уступил ноябрю, завершившись, но, не завершив снедающей Беллиной скуки.
И вдруг письмо! Всегда так непростительно поздно, как пробуждение перед последним шагом в выдранную сном пропасть. Откуда? Прыгающее сердце мешает разглядеть… Неужто прямо из Германии?
Она не разочарована. Она рада вернувшейся надежде.
Вышла ли Белла замуж? Счастлива ли она? Пусть простит за то, что не удержался и написал ей, за то, что не может её забыть.
Белла бросилась отвечать.
– Мама, хорошо ли будет написать, что я скучаю по нему и что, кажется, по-прежнему люблю?
Ах, тошнота невероятная! От избытка чувств или от голода?
Мать с радостной поспешностью удалилась греть нетронутый обед.
Через две недели пришло письмо. В нём было много слов любви и предложение… о замужестве. Письмо от Марата.
Матери обнимались и плакали. Короткую легкомысленную любовь Беллы простили. Суматоха и чудесная суета! Праздничный стол для гостьи! И день свадьбы назначен в августе, когда жених вернётся из-за границы.
А Валька остаётся в прошлом лёгкой болью при воспоминаниях. Она чуть было не потеряла, возможно, единственный в жизни шанс. Всё будет теперь хорошо!
Во сне она куда-то бежала, куда-то боясь опоздать. И там, у родника, вдруг увидела Вальку. Он лежал в траве, раскинув руки и глядя в небо, как однажды в одно из их свиданий. И так же как тогда сердце Беллы подпрыгнуло и забилось сильнее. Валька протянул руку и погладил её икры.
Белла почувствовала, что её вот-вот вырвет на него и, резко отпрянув, проснулась. Тошнота с пробуждением не отступила, а как-то опасно усилилась. Откинув одеяло, девушка метнулась в переднюю и, едва добежав до раковины, невольно опорожнила желудок. Она ещё несколько минут стояла в темноте, пытаясь сообразить, в чём причина недомогания и внезапно споткнулась о непредвиденный вариант. Качаясь, ушла к себе, достала с полки недочитанную (весьма давно) книгу и извлекла выглядывающий оттуда карманный календарик. Поднеся его к свету настольной лампы, вдруг почувствовала сердцебиение где-то в горле. Последний синий кружочек (обведённое чернилами число) красовался в середине сентября. Белла с ужасом вглядывалась в роковое число, пока оно не расплылось в тумане слёз. То, подпуская, то отгоняя надежду на ошибку, она мысленно кричала: «Нет, только не со мной!» Наконец, присела на краешек кровати. Кружилась голова, и комната кружилась вместе с нею. Как часто бывает в экстренные минуты, Беллин мозг начал быстро вырабатывать варианты спасения. Нужно было срочно любыми правдами и неправдами вызвать Марата из-за границы и переспать с ним. Роды раньше срока – нередкое явление. Она знает Марата, уговорить его несложно, особенно если внушить, как сильно она по нему соскучилась. Номера телефонов гостиницы, где проживает Марат, предусмотрительно указаны в уголке письма. Звонок будет стоить дорого, но это теперь кажется несущественной деталью в игре с судьбой.
Но назавтра Беллу ждал вопиющий исход. Несмотря на исчерпывающую объективность и вежливую сдержанность Марата, он казался ей несносно упрямым. Она вспотела от раздражения. Опять чаны с грязной посудой, размытая дождём грунтовая дорога? Ну уж нет! Не будет этого!
Белла с удовольствием сейчас разбила бы трубку о телефон, а не отвечала бы сквозь злобу на улыбки присутствующих людей, умилённых нетерпением невесты. Что ж, раз не получилось вытянуть Марата «из-за бугра», значит нужно от ребёнка избавиться!
Глава 3
Закрывшись в ординаторской, девушка спешащим движением перетянула шпагатом левое плечо и ввела в вену иглу. Дверь толкнули, потом постучали. Белла вздрогнула, но довела дело до конца. Наконец, открыла, сделав вид, что застёгивает ремешок часов на левой, согнутой в локте руке.
– Зачем закрываешься?
– Я переодевалась.
Нет, так можно помешаться, если вздрагивать каждый час. Именно в такой временной последовательности необходимо было вводить стимулятор. Нужно будет найти другой способ уединения.
К вечеру боль усилилась, стала невыносимой, схватки участились. Организм возмущённо отозвался на бесправное вмешательство в его природу. Ночью Белла корчилась от боли, глотала анальгин, согнувшись, плелась в душевую. Наконец, на белый кафель упали капли крови. Скоро, скоро чужая, никому не нужная жизнь прекратится.
Ещё полчаса и ещё… Ничего не происходило. Плод цепко держался внутри своего убежища и хотел жить. На повторное истязание Белла не отважилась. Слишком кощунственным показалось ей разрушение своего здорового молодого организма.