Границы (не)приличия
Шрифт:
— Вот поэтому выбирать нужно умом, а не сиюминутными прихотями, — строго отрезает она. — Послушай, как слаженно играют, а ему всё не то. Глупец. Разве много найдётся таких гармоничных пар?
Едва прикусываю колючую реплику, что я учёт не веду!
И ведь не была никогда язвительной. Тем более с людьми, которым обязана. Но сейчас просто сама не своя. Речь ведь идёт не только о Стасе. Нет, о нём, но с жирным намёком, мол, посмотри на неё и на себя.
Я понимаю её опасения. Правда, понимаю. Семье хочется лучшего, и безродной пигалице в ней нет места, каким бы хорошим ни было ко мне отношение.
Неприятно. А из-за того, что крыть нечем неприятно вдвойне. Смотрю куда-то сквозь танцующую пару и прокручиваю в голове момент, когда Стас ушёл.
Брезгливо брошенная к ногам одежда должна отрезвить меня, стать оплеухой, но… нет.
Нет же!
Нет бы выкинуть его из головы, я почему-то злюсь. Не дыша, вспоминаю сильные руки на своей талии, уверенность прикосновений, напор требовательных губ. А ещё всегда считала себя гордой! Думала есть оно у меня — чувство собственного достоинства. Оно-то, может, есть. На шею Королёву я и под дулом у виска не кинусь, но ведь хочется. Хочется, пора признать.
Отвернувшись, перевожу нерешительный взгляд на стол. По обе стороны от тарелки разложено с десяток столовых приборов. Вот тут аж в животе от волнения скрутило. До сегодняшнего вечера мудрствовать как-то не приходилось. Есть вилка, есть ложка — чем приспичит, тем и ешь.
От незнания, как приступить к еде, скромно отламываю кусочек хлеба. А тот в горло не лезет, наждаком царапает. Я ежеминутно проклинаю тот день, когда разговорилась с рассеянной бабулей. Проклинаю Мишу с его зависимостью и поехавшими мозгами. В аду гори Стас вместе со своей безупречной Мариной, прихватив за компанию неуёмную гордость и принципы!
Знаю, что стану стыдиться этих мыслей, но не сейчас. Потом — когда не буду давиться каждым взглядом, адресованным другой.
Когда перестану вариться в закипающей… ревности?
— Ася, тебе здесь неуютно? — спустя какое-то время интересуется Анастасия Львовна, чинно ставя на стол бокал с шампанским.
— Почему же? Чудесная свадьба, — прячусь за улыбкой, будто за щитом.
Мне неловко. Обидно будет так нелепо себя выдать.
— Ты только на меня, пожалуйста, не обижайся. Станислав ранний ребёнок, его воспитывала я. Хотела как лучше, но, видимо, перестаралась. У моего внука завышенные запросы. И это неплохо, но беда в том, что от своих женщин он ждёт чего-то… уже даже не знаю чего. Ещё ни одной умнице и красавице не удалось с ним рядом долго задержаться. Я хотела уберечь тебя. Не держи на меня зла за то, что лезу не в своё дело.
У него завышенные запросы, а у меня пониженная социальная ответственность. Ничего нового для себя я не узнала.
— Всё нормально, — выдыхаю вполне искренне. — Вы правы.
— Ты, должно быть, вымоталась. Скоро вынесут торт и поезжай домой. Мне тоже пора, нога совсем разболелась.
Ответить не успеваю, потому что в этот самый момент объявляют танец свидетелей. Очередь Марины и Стаса открывать развлекательную часть вечера. Королёв проходит мимо, галантно приобняв, свою партнёршу за талию. Мы, наконец, смотрим друг другу в глаза. Впервые за вечер открыто. Недолго, от силы пару секунд, затем цепкий взгляд перескакивает на Анастасию Львовну, становясь злым и колючим.
Злится,
Молча проглатываю обиду. Деваться некуда, на людях ведь не выплюнешь.
А всё потому, что отношения выяснять нужно вовремя.
Вот и смотрю теперь, как Королёв бережно держит ладонь на обнажённой спине девушки, виднеющейся в вырезе жемчужного платья. Под вступительные аккорды скрипки отодвигаю бокал шампанского. От греха подальше.
Вновь окидываю взглядом Марину, тяжело вздыхаю, нехотя признавая, что проигрываю ей по всем параметрам — и лоском, и умением себя подать. Ума не приложу, как с такими данными можно было «не задержаться»?
Рядом кто-то окосевший вспоминает, что если свидетели переспят в ночь свадьбы, то молодожёны будут жить долго и счастливо.
Чувствую, как эмаль скрипит на зубах.
Идиотская шутка.
И музыканты, как назло, за одним медляком начинают второй.
Я обмираю, когда Стас грозовой тучей направляется в нашу сторону.
Выставить меня или зачем?..
— Разреши пригласить тебя на вальс, — протягивает руку мне, а взглядом бабушку морозит.
Ошеломлённо кошусь в сторону Анастасии Львовны, но она ничем не выражает эмоций. Что в принципе логично. Разбор полётов только наедине.
— Не думаю, что это хорошая затея. Я… я не умею, — сухо признаюсь и всем видом шлю его к чёрту. Держусь на чистом упрямстве и адреналине, от которого у меня вот-вот случится передоз.
— Это не проблема, — произносит Стас хмуро. — У нас получится.
О своём решении позволить увести себя на середину зала я успеваю пожалеть уже с первым аккордом скрипки.
Глава 25
Скольжение смычка по струнам пускает по коже непроизвольную дрожь. Всего четыре пары вышло разбавить мой позор. Слишком мало. Каждый наш шаг как на ладони. Стас не просто вывел меня на середину зала, а выставил на всеобщее обозрение. Сейчас и не вспомню, когда мне в последний раз было так страшно.
Пока просто стоим. Ожидаем чего-то, напряжённо глядя друг другу в глаза. И от этой заминки ещё страшнее, ещё быстрее колотится сердце, и ноги подгибаются, и тела не чувствую. Лёгкие сокращаются как у рыбы, выброшенной на берег — ритм есть, но абсолютно холостой.
Судорожно цепляюсь в ткань его пиджака, готовая умолять пожалеть мои нервы. Пусть гости думают что хотят, лишь бы в открытую не смеялись. Я не вынесу ещё и публичных насмешек. Просто не выдержу!
Уже открываю рот, но губы сами растягиваются в хмурой улыбке.
А хрен ему!
Королёв приподнимает бровь, как бы интересуясь, в чём причина моего веселья. Я вызывающе задираю подбородок. Опозоримся вместе. Ему же хуже. Но это напоказ, а внутри-то всё вздрагивает, когда он переплетает наши пальцы, прижимая меня к себе за талию свободной рукой.
Делаем пробный шаг.
Я повторяю попытку вдохнуть поглубже душный воздух. Замешкавшись, наступаю ему на ногу и буквально повисаю на Стасе. А танец ещё даже не начался…
Глаза щиплет злыми слезами. Это полный провал.