Границы (не)приличия
Шрифт:
— Давай проверим, — толкаюсь бёдрами меж разведённых ног Аси.
— А хрен тебе, — зло возвращает она мне мои же слова. — Момент упущен.
Мои намеренья швыряет из крайности в крайность. От «плюнуть и забыть», до «отодрать так, чтоб стены дрожали». И тоже забыть. Потому что печальный опыт общения с любительницей сношаться в уши у меня уже есть. Не смирюсь. Не смогу. Удавлюсь скорее.
Ну не всё равно мне, кто называет своей сучкой мою женщину! Вообще, не всё равно! И уважать её из-за того, что позволяет —
— Солнце, — вымучено стону, падая лицом в её волосы. Будто в пропасть. — Я с ума по тебе схожу. Давай найдём тебе другую работу. Давай, я на третью устроюсь… Ася-я-я?
— Не получится, Королёв, — жёстко рубит она. — Больше только на панели платят. Мне не нужны копейки.
Как стекловату в уши затолкала.
— А мне нужна ты, — пытаюсь выплыть, хотя бы частично. — А тебе, Ася? Тебе я нужен?
Молчит, зараза. Отворачивается.
— Тебе я нужен? — повторяю тише, поворачивая её лицом к себе. Дыхание смешивается. Сбитое. Громкое. У обоих.
Бесконечная пауза, секундное смятение на её лице и твёрдый шёпот, раскалывающий меня просто в щепки:
— Ты разве похож на банкноту?
Вот теперь время по-настоящему застывает. Я не могу — Не хочу! — принимать услышанное.
Вот так, значит?..
Кровь, разогнавшаяся скоростным болидом, в момент густеет в жилах. И это неприятно. Душит.
— Хорошо… Ладно, — мрачно усмехаюсь. Чуть приподнявшись, оценивающе прохожусь взглядом от восхитительно-гладкой промежности до упругой груди и приподнимаю бровь, возвращаясь к её глазам. — Сколько ты стоишь?
— Совсем сдурел, избалованный ты придурок?!
Цинизма сразу поубавилось. А что так? Не нравится?
— Сколько?! — навалившись всем весом, парализовано смотрю на её кривящиеся влажные губы.
— Отпусти меня, сволочь!
Попытка Аси сдвинуть ноги только ухудшает положение. Лишнее трение по натянутой ширинке напрочь убивает способность вести диалог. От прилива крови к паху глаза на лоб лезут. Знал бы, что за эротический квест меня ждёт, ноги б моей здесь не было.
Выдохнув сквозь зубы, упираюсь взглядом в торчащие соски.
Ну нахер такие испытания. Скоро дымиться начну.
— Бросай ломаться. Почти же было, — начинаю расстёгивать пуговицу на джинсах. Пальцы от соприкосновения с её бедром простреливает током. — Давай разок, по-взрослому. Деньгами не обижу.
Небывалый аттракцион щедрости с моей стороны, учитывая зашкаливающее желание её придушить. Знал же — должен быть подвох. Не понимал какой, но точно знал, что есть. Она ещё в первую ночь на кухне взглядом своим виноватым гарант дала. И билеты в кино жгут задний карман. Романтику своей солнечной девочке устроить хотел. Глупо вышло. А жаль.
— Лесом иди, понятно?!
Ася, будто не замечая моего состояния, продолжает вырываться, напряжённо сопя и упираясь ладонями мне в плечи.
— Сколько? — рычу, смахивая
— Мне плевать, сколько ты выложишь, — шипит она, транслируя такую бурю презрения, что метеорологам пора бы начать бить тревогу.
— А если много? — оскаливаюсь от злобы и фиксирую её кисти у изголовья, с силой сдавливая тонкие запястья.
Зря, конечно. Пышные мягкие сиськи расплющивает под моей грудной клеткой. Я сейчас и на сделку с чёртом готов, лишь бы оказаться глубоко в её теле.
Финиш. Уламываю тощую девчонку, которая на трезвую голову вызывает в первую очередь желание накормить. Я и сейчас смотрю на неё и за короткий миг осознанности, проступающий сквозь пелену алкоголя, успеваю найти с десяток изъянов: чересчур выпирающие рёбра, невыносимо бледная шея, на которой уже начали проступать ярко-красные полосы от моих пальцев, и невозможно поганый рот, кроющий меня последними словами. В общем, до черта минусов, некстати складывающихся в моих поехавших мозгах болезненным плюсом.
— Ещё раз полезешь ко мне — получишь в грызло, обещаю, — Ася продолжает упрямо дёргаться, только сильнее втрамбовываясь в матрас. — Да отвали же! Ты мне омерзителен.
Её роскошный голос звенит в ушах, подначивая унять это наваждение единственно безотказным, но уголовно наказуемым способом.
Как же я влип, не убравшись сразу из квартиры. Просто звиздец как влип.
— А если докажу, что врёшь? — просовываю ладонь меж наших бёдер, сверля чертовку затуманенным взглядом. — Назовёшь свою цену?
Глаза Аси расширяются, когда я медленно и глубоко вхожу в неё сразу тремя пальцами, заставляя выгнуться в спине.
— В тебе чертовски туго, — шепчу, задевая губами твёрдый сосок. Влечение туманит голову, не справляющуюся с потоком противоречивых эмоций. — И неприлично мокро.
Она не дышит и резко цепенеет, жмурясь то ли от стыда, то ли от удовольствия. Но больше не отталкивает. Внутри нарастает гул из злости, желания и чего-то ещё, до оскомины горького. Хочется ласкать, доводить до истомы свою, одну-единственную, а не бездумно стать одним из многих, кому она позволит называть себя сукой. Разочарование убивает. К чёрту.
Коротко вздыхаю и принимаю упор на локти. Ещё пару секунд изучаю её обескровленное лицо, затем одним упрямством сдёргиваю себя с кровати.
— Ты права, — бросаю напоследок, вынуждая её повернуть голову на мой голос. С кривой усмешкой выворачиваю пустые карманы. — Мне нечего тебе предложить.
Ася реагирует улыбкой, в которой хорошо читается ничем не прикрытое, мрачное торжество. Чувство такое, будто меня только что поимели.
Прожигаю её долгим взглядом, не решаясь сдвинуться с места. Что-то в повисшем молчании царапает слух. Мысли бьются о череп взбесившимся роем. Я ж почти неделю спал у родителей, периодически драконил Севера, уматывался на двух работах, лишь бы домариновать её и не сорваться сюда раньше времени. Мы должны были стать парой. Но всё пошло прахом.