Гранит не плавится
Шрифт:
Разгрузили подводу. Всю мануфактуру внесли обратно в магазин — и стали в тупик: что делать? Замки на дверях сломаны, вокруг ни души.
Акимов разыскал дворника и велел ему заколотить двери магазина досками. Дворник заколебался.
— Давай, давай быстро! И чтобы без разговоров у меня!.. — Акимов поднёс к носу дворника кулак. — Всю ночь дежурить будешь. Пропадёт хоть метр ситца — кишки выпущу! Понял?
— Хорошенькое дело! Что же мне, с бандитами воевать? — дворник пожал плечами.
— Служил ты верой-правдой хозяину, послужи немного и народу, ничего с тобой
Вернулись в Чека, сдали арестованных бандитов коменданту, составили подробный акт о происшедшем. Закусили на скорую руку и, получив ордера на арест, поехали по указанным адресам…
Так началась наша работа в Чека.
Последующие дни спали урывками. По ночам я ходил с Акимовым на операции, днём допрашивал задержанных по подозрению — серьёзных дел мне пока не поручали. Составлял протоколы допроса, писал короткие заключения: «Освободить» или «Провести дополнительное следствие».
Среди допрашиваемых мною оказался благообразного вида старичок с седой, коротко остриженной головой. Когда красноармеец ввёл его ко мне в комнату, я поморщился: нашли кого задержать! Александру Николаевичу Золотарёву, по его словам, было 62 года, женат, детей не имеет. По социальному происхождению — мещанин, по специальности — инженер-механик, служил в сапёрных частях в чине капитана. В политических партиях не состоял. Верующий.
Я заглянул в список задержанных и, не найдя против фамилии Золотарёва особых отметок, спросил его:
— За что вас задержали?
— Вам виднее… Впрочем, в наши дни беззакония человеческая личность подобна червяку: раз — и задавили. — Он поднял голову, и наши взгляды встретились. В его поблёкших глазах было столько ненависти, что я невольно насторожился.
— Отвечайте коротко и по существу: за что вас задержали?
— Не знаю!..
— Как вы очутились в этом городе?
— Случайно… застрял…
— Не успели удрать?
— Не понимаю.
— Посидите в подвале недельки две, тогда, может быть, поймёте!
Подвала у нас не было, мне просто хотелось попугать его. Но из этой моей наивной затеи ничего не вышло.
Старичок вскочил на ноги.
— Вы слишком молоды, чтобы пугать меня! — выкрикнул он. — Можете даже живым закопать в землю, — больше ни единого слова от меня не услышите!
Красноармеец увёл Золотарёва, а я сидел, не зная, что мне делать. Кто он, враг или всего лишь обозлённый интеллигент? Как доискаться истины? Ни опыта, ни знаний, чтобы разобраться в этом, у меня не было. Пошёл к председателю, рассказал ему о своих сомнениях. Васин внимательно выслушал меня.
— Отложим до завтра, — сказал он. — Соберём агентурные данные о твоём Золотарёве, тогда и решим.
Утром он послал за мной.
— Ты прав в своих подозрениях: Золотарёв не тот, за кого выдаёт себя. Он птица высокого полёта. На, почитай.
«Золотарёв А. Н., дворянин, кадровый офицер царской армии. Служил в частях Каледина. В наш город приехал недавно, общался с белогвардейской верхушкой. Есть основания предполагать, что оставлен по специальному заданию. Накануне прихода Красной Армии переоделся в гражданскую одежду и переехал
Васин позвонил и приказал ввести старика.
— Поговорим с ним по душам!.. Ты побудь здесь, послушай. — Улыбка Васина как бы говорила: учись.
— Господин Золотарёв, вы, кажется, сказали нашему следователю, что больше ни единого слова не произнесёте. Не так ли?
— Он угрожал мне.
— Понятно! Вы рассердились и в сердцах сказали это необдуманно.
— Допустим…
— Но сейчас, я надеюсь, вы ответите на некоторые вопросы?
— Пожалуйста, я готов.
— Вы утверждаете, что ваша специальность — инженер-механик?
— Да.
— Какой институт окончили?
— Петербургский политехнический.
— А не кадетский корпус? Может быть, просто запамятовали? Времени прошло немало…
Молчание.
— Хорошо, оставим это. Скажите, кто ещё, кроме вас, принимал участие в подготовке взрыва водокачки?
— Это ложь! — крикнул Золотарёв.
— Не горячитесь, будем говорить спокойно. Один из непосредственных участников взрыва, Лёшка Кривой, нами задержан. Он назвал вашу фамилию. Хотите, устроим вам с ним очную ставку? Снова молчание.
— Ну что же, можем избавить вас от этой неприятной встречи… Мы сохраним вам жизнь при одном непременном условии: вы подробно расскажете о полученных вами заданиях, перечислите своих сообщников, покажете места, где хранится оружие и взрывчатка. Не тороплю вас! Возвращайтесь в камеру, обдумайте и, когда захотите поговорить со мной, дайте знать дежурному. До вечера времени много. Считаю необходимым предупредить вас: если не исполните мою просьбу, то сегодня, не позднее двух часов ночи, вы будете расстреляны. Идите.
Мы остались вдвоём, и я спросил Васина, правда ли, что существует человек по имени Лёшка Кривой и действительно ли он называл Золотарёва?
— Допрашиваемого иногда следует поставить в тупик, но говорить ему явную ложь не дело, — ответил Васин. — Лёшка Кривой — уголовник. Его арестовали. Имеются веские улики его участия во взрыве, но он пока упирается, язык не развязывает. Ничего, теперь дело пойдёт гладко. Золотарёву не хочется умирать…
И верно: Лёшка Кривой развязал язык, и под давлением его показаний Золотарёв вынужден был признаться в своих связях с белогвардейским подпольем.
Дня через два мы с Акимовым получили задание произвести обыск в комиссионном магазине.
— Холодное оружие, изделия из золота и серебра заактируйте и возьмите с собой. Магазин опечатайте сургучной печатью, — проинструктировал нас комендант и выдал ордер на обыск.
Войдя в магазин, мы ахнули: тьма всякого барахла!
Обыск затянулся.
Все эти колечки, брошки, серебряные портсигары, кинжалы, старинные пистолеты нужно было подсчитать и составить на них подробную опись.
Работу закончили поздно вечером. Золотые и серебряные безделушки ссыпали в наволочку. Кинжалы и пистолеты положили в мешок. Я достал спички, чтобы развести сургуч.