Гранитные небеса
Шрифт:
И увидел в привычной внутренней темноте непонятные пятна, цветные и расплывчатые. Они казались очень знакомыми. Когда он пытался всматриваться, они отступали, таяли.
«Это же остаточные образы в сети! — понял Павел. — И это все?»
Он мысленно потянулся вперед и поплыл между цветных облаков. Они становились гуще, осязаемей.
«Так я буду бродить тут вечно. Нужно сделать что-то еще. Но что? Попытаться сформулировать задачу поиска?»
Павел вспомнил, как выглядел фантом в объемной диаграмме. Представил ее и потянулся к
Как ни странно, метод сработал.
Младкора поволокло вперед гораздо быстрее, словно в мощном течении. Цветные облака слились в странный, невозможный пейзаж — объем.
А потом Павел ощутил присутствие. Впереди, между странных древообразных образований разливался серый туман. Это был он, Фантом. У младкора не возникло даже сомнения.
«Привет, дружок. Сейчас я тебя поймаю!»
Нужно было понять, как подступиться к «амебе». Павел заранее запустил в сеть кое-какие заготовки и теперь потянулся к ним. Он ощутил рядом нечто, похожее на сеть и сосуд одновременно. Ловушку. Теперь нужно было накрыть ей этот туман.
Но Фантом атаковал первым. В Павла полетели сотни тонких туманных отростков, враз заполнив собой все окружающее пространство. Они густели, заслонив собой пейзаж. Человек пытался бороться, подтянуть к себе ловушку, но сознание путалось в липком тумане, как муха в паутине.
Глава 18: Утекающий песок
Западный Хребет, Лунный Кузнечик, Майкл Соллен
— Очнулся, симулянт. Лежи пока, я сейчас вернусь с одеждой. — Лидия поправила прозрачную маску на лице стрелка и выскочила из медотсека.
Майкл лежал на терапевтической кушетке, накрытый термоодеялом. Теплые массажные щупальца щекотали спину и ноги. Ужасно чесалась кожа под присосками иньекторов на локтевых сгибах, но запястья были надежно закреплены ремешками. Пластиковые трубки тянулись к аппарату гемодиализа.
— Как самочувствие?
Лидия вернулась. В руках пакет со свежим комбинезоном.
— Как ты умудрился такую кучу тяжестей перетаскать? Твой симбионт сдулся еще часа за два до того, как Герда тебя приволокла.
— Что с ней?
— Да все отлично. Небольшой эмоциональный шок. Пара уколов. Сейчас как огурчик, в лаборатории, с Анатолием потрошат дахейцев. Пока я тебя откачиваю.
— Хочешь присутствовать? Иди. Я как бы уже в себе.
— Вот именно, что как бы. Голова сильно болит?
Майкл поморщился.
— Есть немного.
— Тогда полежи еще с полчасика. Пусть тебя промоет основательней. Потом можешь подняться в кают-компанию. Меню для тебя я уже составила. И никаких инфов до повторного обследования. Ясно?
— Без ножа режешь. Как же я буду эту посудину оборонять?
— А мы пока в «коконе» сидим. Дик сказал, нам ничего не грозит, даже если все дахи на нас разом наваляться. Ну, тогда я побежала. Поскучай пока. Тебе полезно. А лучше поспи.
— Да сколько можно, — возмутился Майкл, но дверь
Следующий час тянулся бесконечно долго. Заснуть Майкл так и не смог, и потому обрадовался возвращению Лидии, как манне небесной.
— Заждался? Все, страдалец, слезай.
Медик сняла присоски диализа, отстегнула кислородную маску, ремешки на запястьях.
— Ладно, одевайся, я выйду, — ответила она на его вопросительный взгляд, — и поднимайся в столовую.
Когда Майкл появился в дверях кают-компании, экипаж уже давно и увлеченно обсуждал результаты обследования трофеев.
— Что я пропустил?
— Многое, но для тебя повторим.
— Давайте. И чего-нибудь выпить. В горло словно песка сыпанули. Что по кристаллам из рубки?
— А по ним ничего, — пожала плечами Герда, — часть информации стерта. А то, что осталась, пока не расшифровали. У дахов совершенно другие принципы кодирования. И запись не дискретная, а голографическая. Очень напоминает структуру информации в сети слежения.
— Тем более, в чем проблема?
— В том, что у нас нет отправной точки для расшифровки. Это тебе не билингва на древней гробнице, — фыркнул Анатолий.
— Хорошо, а что с мумиями?
— Тут много интересного. Во первых, наши противники теплокровны и живородящи, но не есть млекопитающие.
— То есть? Они сумчатые или…
— Нет. Скорее происходят от неких примитивных хищников. Но у них есть касты, как у насекомых…
— То есть у них единая матка.
— И снова нет. Все они вполне фертильны, но… как бы это сказать… поделены на узкоспециализированные расы. Каждая размножается самостоятельно. И. я подозреваю, у них есть период скрещивания всех генетических линий. Как это происходит, не представляю.
— Потому их и нельзя назвать млекопитающими. Они не кормят своих детенышей самостоятельно. Видимо, у них есть раса воспитателей и кормильцев. Наш пещерный знакомец — боец. Из двух мумий одна техник или инженер, другая медик или нянька.
— У них и медики специализированы? И чем они отличаются? У них скальпели вместо пальцев?
— У них множество желез с резервуарами и приспособлениями для впрыска или кормления.
— Вот бы нашей…
— Даже не намекай! — возмутилась Лидия.
— А почему вы решили, что у них есть стадия совместного размножения?
— Потому, что в генетическом аппарате, кстати, очень похожем на наш, есть механизм, блокирующий бесконечное размножение специализированной расы. Через двадцать, двадцать пять поколений после разделения, раса станет нежизнеспособной. — Толя глотнул сока и продолжил. — И, судя по генетическим нарушениям, этот срок близок.
— Помнишь, Этьен говорил, что дахейцам позарез нужно убраться из системы? Вот причина! Видимо, здесь они не могут произвести это свое слияние. Или мы уничтожили как раз ту расу, которая ответственна за слияние. И теперь им нужно вернуться к основной части популяции.