Гранитный линкор
Шрифт:
Руки и ноги пилота скручивали мучительные судороги. Грудь онемела. Что же это, смерть?.. Он снова нырнул, а вынырнув, совсем близко от себя увидел лодку. От такой неожиданности и силы будто прибавилось. Над головой летчика проревел истребитель напарника. Значит, о нем помнят...
Сильные матросские руки подхватили летчика и втащили в лодку.
—
— Да таких, как ты, дорогой, не то что фашисту, Баренцеву морю не одолеть!
Летчик тревожно приподнялся, огляделся вокруг: невдалеке тонул подбитый артиллеристами катер врага.
Три катера, искусно замаскированные под прибрежные камни, слегка покачивались. Недовольные ожиданием катерники напряженно смотрели на командира. Он их удерживал. Ведь рядом, в заливе, разгорелось сражение. Они только что сами видели, как в гущу дыма ринулось соединение торпедных катеров. Из дымовой завесы донеслись частые беспорядочные залпы корабельных батарей, а вот, заглушая их, загрохотали раскидистые взрывы: рвались торпеды, взрывались корабли. Шло ожесточенное сражение.
Чуприн чувствовал, что катера торпедировали вражеские корабли с близкого расстояния, те,очевидно, в упор били по катерам из корабельных пушек.
— Долго еще? — теряли терпение матросы.— Помочь надо!
Но Чуприн приказал ждать. Он теперь, больше вслушивался, чем всматривался. Орудийные залпы и взрывы торпед слышались совсем близко: значит, караван входит в самую узкую часть залива. Вот взрывы и залпы оборвались. На морской простор выскочили торпедные катера. Их оказалось намного меньше. Но и караван врага поредел. Скоро наблюдатели Угрюмого убедились в этом — заметили всюду проступающие сквозь дым тонущие транспорты и боевые корабли.
Однако враг продолжал рваться к городу.
— Пора! — настойчиво говорили матросы.— Пропустим все!
— Терпение!—Чуприн видел, как, перегруппировавшись, катерники снова пошли в атаку.
Вот совсем рядом с маленькой бухточкой мелькнул в дыму остов огромного крейсера.
— Вперед! — бросил Чуприн.— Полный вперед!
Три катера, неожиданно даже для своих наблюдателей, выскочили из засады, нырнули в гущу дыма и через минуту оказались перед покачивавшимся на мертвой зыби вражеским флагманом. Медлить нельзя. Секунда... другая, и... дрогнули торпедные аппараты. Качнулись катера. Зашаталась стальная стена, торпеды глухо грохнули в бронированном теле крейсера. Флагман резко накренился и стал грузно, будто нехотя, погружаться в море. На борту тонущего корабля поднялась суматоха: солдаты и офицеры в панике бросались за борт. Чуприн приказал подбирать тонущих.
Неожиданный удар по крейсеру привел в замешательство гитлеровцев. Их боевые корабли и транспорты заметались и плотно скучились. Этим воспользовались североморцы и завершили разгром вражеского каравана.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Командующий северной группой гитлеровских войск генерал фон Фугель взбирался на вершину Гранитного линкора. Хотя с его румяного, не в меру полного лица скатывались
— Куда им,— бросил генерал журналистам, не отстававшим от него.— В их годы я орлом по скалам летал!
У железобетонного дота, врезанного в неприступную со стороны Угрюмого скалу, Фугель задержался.
— Вот она, крепость фюрера! — кивнул он на вершину высоты,—Это монумент нашей славы!
Журналисты жадно ловили каждое слово фон Фугеля и торопливо записывали в свои блокноты.
— Великолепный наблюдательный пункт! — оглядывая из амбразуры дота полуостров, продолжал генерал.— Отсюда я все вижу!
— Комендант укрепрайона полковник Шредер! — подбегая к Фугелю, четко доложил офицер.
— Рад видеть вас, славный герой Нарвика! — с напускной лаской приветствовал генерал полковника.
— Хайль Гитлер! — четко выбросил вперед руку Шредер.
— То, что я вижу здесь — шедевр военного искусства! Сам великий Мольтке позавидовал бы, увидев ваш неприступный Гранитный линкор! — Генерал закурил сигару и добавил: — Надеюсь, что в самом скором времени непокорный полуостров будет покорно стоять на коленях перед его грозными башнями. Не правда ли, господин полковник?
Шредер не ответил. Он молча смотрел на валявшуюся у пулемета пустую коробку из-под патронов.
— Генерал Семин будет, как эта жестянка, лежать у ваших ног! — Фугель пнул коробку носком сапога.
Горькая, еле заметная улыбка прозмеила тонкие сухие губы полковника: «Нет, не знаешь ты русских!»
— От взятия этого паршивого полуострова зависит судьба всего Севера,— продолжал генерал.— Он у нас, как кость в горле у льва — не можем и шагу вперед сделать, не вытащив этой кости! Но мы ее скоро вырвем!
Журналисты без устали продолжали исписывать свои блокноты. Шредер по-прежнему молчал.
— Что же вы молчите? — раздраженно спросил полковника Фугель.
— Мне нечего сказать, господин генерал! — Шредер покосился на журналистов.
Оставшись в доте вдвоем, генерал сухо бросил:
— Слушаю, полковник! — и, не дожидаясь, когда полковник начнет говорить, добавил:— Кстати, я послал в ставку представление на присвоение вам генеральского звания.
От этих слов в бесцветных глазах Шредера на секунду вспыхнула радость и снова погасла.
— Вас это, полковник, не обрадовало?
— Раньше бы обрадовало, а теперь...
— Странно.— Фугель от удивления даже присел на лафет пушки.
— Я прошу, господин генерал, немедленно прислать мне надежное подкрепление! — Шредер сощурил глаза.— Вы только что сказали, что от взятия полуострова зависит судьба всего Севера, а я говорю, что если мы потеряем Гранитный линкор, то солдаты потеряют веру в нашу победу!
Генерал раздраженно встал.
— Что слышу, полковник?!
— Я делаю все, что от меня зависит. Но не забывайте, господин генерал, перед нами не просто русские, нет! Это русские матросы, сибиряки, воспитанные большевиками. Наши солдаты справедливо называют их «черными дьяволами».