Грант вызывает Москву.
Шрифт:
— Черт их знает! — вздохнул Шрагин. — Пойду–ка я в заводоуправление, может, какие новости есть…
В кабинете директора была все та же картина: служащие и ожидании новых хозяев изображали непринужденный разговор.
Все сидели вокруг просторного стола, будто собрались на совещание у директора. На председательском месте возвышалась, как всегда, крупная фигура Фомича. Войдя в кабинет, Шрагин громко поздоровался, но ответил ему один Фомич.
— Здравствуйте, товарищ неучтенный, — сказал он ухмыляясь. —
Несколько человек засмеялись. Шрагин улыбнулся и молча сел на диван.
— Нет, как видно, дисциплины у немецких директоров. Так мы и размагнититься можем, не дай бог, — ерничал Фомич.
Он поднял глаза вверх и вдруг закричал:
— Братцы, глядите! — Он показывал на портрет Сталина, висевший над директорским столом. — Не было бы нам от этого беды, а? Ну–ка, Капликов, ты самый длинный, лезь на стол, сними от греха подальше. И как это мы до сих пор не заметили!
Долговязый мужчина встал.
— Не надо этого делать, — громко сказал Шрагин. Долговязый остановился и, даже не посмотрев на Шрагина, поспешно вернулся на свое место.
— Слушай–ка, не опоздали ли вы тут командовать? — спросил Фомич.
— Нечего нам лишнюю активность показывать, — спокойно сказал Шрагин.
— А если они взбесятся, когда увидят? — спросил Фомич.
— Прикажут — снимем, — ответил Шрагин.
— Ну глядите! — угрожающе сказал Фомич. — В случае чего мы на себя этот грех не возьмем.
— Выдадите? — спросил Шрагин.
— Зачем? — усмехнулся Фомич. — Дадим объективную информацию.
И снова за столом засмеялись.
Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вошли два солдата с автоматами. Они остановились по бокам двери, и тотчас в кабинет быстрой походкой вошел пожилой сутулый человек, непонятно, военный или штатский, и за ним еще трое в штатском.
Пожилой снял военную фуражку с высокой тульей и протянул ее назад, через плечо. Фуражку подхватил молодой человек в светлом плаще.
Сидевшие за столом вскочили и стояли по–солдатски, вытянув руки, не сводя глаз с вошедших.
Пожилой расстегнул темно–серый плащ и, поглаживая ладонью седой ежик волос, оглядывал кабинет. Его взгляд остановился на портрете Сталина.
— О! — воскликнул он и повернулся к своим спутникам. — Спросите, почему это здесь?
Один из его спутников вышел вперед и на довольно приличном русском языке — очевидно, это был переводчик — обратился к служащим:
— Господин шеф–директор адмирал Бодеккер интересуется, почему это здесь, — он показал на портрет.
— Мы хотели снять… Но вот данный… господин не разрешил, — быстро ответил Фомич, показывая на Шрагина.
Выслушав перевод, шеф–директор обратился к Шрагину:
— Почему вы не разрешили?
Прежде чем переводчик успел открыть
— Я подумал, может быть, вам будет приятно сделать это самому.
— О! — адмирал внимательно посмотрел на Шрагина, и вдруг лицо его растянулось в улыбке. — Прекрасно! Это будет мой сувенир. Снимите кто–нибудь…
Это сделал тот же долговязый Капликов. Адмирал приказал своему адъютанту спрятать портрет и обратился к Шрагину:
— Вы кто здесь?
— Инженер.
— А эти? — адмирал кивнул на остальных.
— Служащие заводоуправления, — ответил Шрагин.
— Прекрасно…
Шеф–директор прошел к директорскому столу, провел по нему пальцем, посмотрел на палец, покачал головой и, вынув из кармана платок, вытер палец. Он подозвал к себе переводчика.
— Переведите им мое распоряжение… — он прокашлялся и громко сказал: — Господа! Первое, что мне бросилось в глаза, — это страшная грязь и беспорядок на заводском дворе и в помещении дирекции. Мы, немцы, не любим это больше всего. Приказываю прежде всего привести в порядок здание дирекции. Вынести мусор, вымыть полы и окна, проветрить все помещения. Завтра утром я проверю. Кто из вас будет отвечать за эту работу?
Фомич вышел вперед.
— Запишите его фамилию, — распорядился шеф–директор и сказал: — Можете идти работать.
Шрагин вместе со всеми направился к дверям, но его остановил переводчик:
— Шеф–директор просит вас остаться.
— Не топи, служивый, — тихо буркнул Фомич, проходя мимо Шрагина.
— Значит, вы инженер? — спросил адмирал, внимательно смотря на Шрагина чуть прищуренными светло–карими глазами.
— Да, инженер–механик.
— А кто эти люди?
— Не знаю.
— Как это так?
Шрагин кратко рассказал историю своего недавнего появления на заводе.
Адмирал Бодеккер выслушал его очень внимательно и даже, как показалось Шрагину, подозрительно, но, когда Шрагин замолчал, он сказал:
— Ну что же, может быть, для вас это и лучше. Ведь мы здесь все начинаем заново, так что у вас такое же положение, как у нас. Наша фамилия?
— Шрагин.
— Шрагин? Прекрасно. Ну, что же вы скажете мне о заводе, господин Шрагин?
— Пустить его будет нелегко, — ответил Шрагин.
— Да, да, я видел, — вздохнул адмирал. — Какое изуверство! Разрушить завод, закупорить гавань потопленными судами.
— По–моему, это сделали военные, — сказал Шрагин.
— Это не война, а стратегическая истерика! — воскликнул адмирал. — И к тому же полное незнание наших возможностей. Попомните мое слово, еще в этом году мы отпразднуем здесь закладку кораблей. Но почему на территории завода так мало рабочих?
— Большинство эвакуировалось, их организованно вывезли на восток.