ГРАС. Цикл
Шрифт:
Глава 6
Четыре танкиста и собака
Москва. 12 июня 1999 года. 10.42.
Запись общего совещания членов ГРАС.
Место действия: компьютерный центр старшего лейтенанта Большакова.
Действующие лица: майор Борисов, капитан Ларькин, старший лейтенант Большаков, прапорщик Ахмеров.
Тема разговора: новый сотрудник ГРАСа.
Борисов: Я собрал всех вас, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.
Ларькин: К нам едет резидент.
Борисов:
Ларькин: Виноват. Осознал. Впредь обещаю никогда и по мере сил. Мы слушаем, Юрий Николаевич.
Борисов: Впрочем, интуиция у капитана по всем показателям стремительно приближается к интуиции, положенной по должности старшему лейтенанту. К нам действительно едет —нечто. По видимости —давно заказанный мною новый сотрудник. Я ещё восемь месяцев назад говорил об этом с начальством, а три месяца назад, поскольку дело с места не двигалось, оставил официальную заявку на специалиста по языкам и по структурному анализу текстов. Но уж больно удачное у нас с этим новым сотрудником выходит совпадение. Полгода про меня никто не помнил. Потом ещё три месяца ни слуху, ни духу. А тут вдруг — нате вам, получите-распишитесь. Как раз тогда, когда у нас поселилась Аня и когда исследования нашего не по годам прыткого капитана начали давать первые положительные результаты.
Большаков: По-моему, всё ясно. То, что против нас играют наши, кажется, ни у кого давно уже не вызывает сомнений. И нам хотят заслать казачка.
Борисов: И что ты предлагаешь?
Большаков: Предлагаю найти мало-мальски благовидный повод и отказаться от засланца. Как говорил товарищ Сталин — нет человека; нет проблемы.
Борисов (поворачивается в сторону Ларькина): Вот вроде умный-умный, а как скажет...
Ларькин: И не говорите, Юрий Николаевич. Он работает с железом и с цифрами. И работает очень напряженно. Это не может не сказываться.
Ахмеров: А что? Я согласен с Ильей. Зачем нам лишний геморрой на шею.
Большаков: Ренат, я тебе, как медик медику, скажу по секрету — геморрой...
Борисов: Сказано — цыц! Распустил я вас, балбесов.
Большаков: Молчу, молчу.
Ларькин: Насколько я понимаю, Юрий Николаевич, отказаться у нас просто не будет возможности.
Борисов: Все ты правильно понимаешь. Даже и заикаться не стоит. С формальной точки зрения — никаких оснований. Мы этого человека обязаны принять и отправить обратно никак не сможем минимум месяца три. И то — в том случае, если человек окажется откровенно профнепригоден.
Большаков: Ну, это нам раз плюнуть. Правда, Виталик? Одно неловкое движение, и человек уже профнепригоден.
Ахмеров: Н-да. А за три месяца, если человек хотя бы минимально
Большаков: А с дежурствами? Либо вообще не ставить его в ночь, либо дежурить каждый раз вдвоем. И то, и другое —не дело.
Борисов: Знал бы ты, насколько ты близок к истине. Насчет того, что это не дело.
Большаков: А что такое?
Борисов: А то, что это вовсе не он, как вы тут все изволили выражаться.
Все, хором: То есть?
Борисов: То есть это —она. Лейтенант Ирина Вениаминовна Рубцова. Профессиональный переводчик и специалист по структурному анализу текстов. Всё —как заказано.
Ларькин: Этого ещё не хватало!
Ахмеров: А что? Может, именно этого нам и не хватало? Если уж все равно от неё никуда не денешься... И далеко ходить не надо. Даже до Тверского — и то ходить не надо. А, Илья? А то я замучился уже через ночь дежурить.
Большаков: Во-первых, клевета. А, во-вторых, ни один порядочный лис не станет красть кур в близлежащем курятнике. Служебный роман —самая большая глупость, на которую может пойти цивилизованный человек.
Ахмеров: Это он сейчас так говорит. А она, кстати — ничего?
Борисов (вынимает из папки фотографию и выставляет её перед собой на всеобщее обозрение): Любуйтесь.
Большаков: Беру свои слова обратно. Ренат прав. Бывают такие ситуации, в которых даже цивилизованный человек... Я предлагаю решить дело миром —четыре соломинки, одна короткая...
Борисов: Илья.
Большаков: Всё, всё, умолкаю, Юрий Николаевич. Приоритет старшего по званию сомнению не подлежит.
Борисов: Самая большая неожиданность в том, откуда она к нам направлена.
Ларькин: Ну, и откуда же она к нам направлена?
Борисов: Из управления по борьбе с терроризмом. Причем выпускается она только через неделю. И —сразу к нам.
Ларькин: То есть вы хотите сказать...
Борисов: Именно это я и хочу сказать. Для неё это вполне может оказаться такой же неожиданностью, как и для нас. Не для того же она туда шла, чтобы её потом засунули к нам совать нос во все Илюшины закоулки.
Большаков: Очень на это надеюсь.
Ларькин: Значит, если через неё кто-то и что-то надеется разузнать, то основано это никак не на прямом задании, полученном от нынешнего непосредственного начальника. И она —не профессиональный нюхач. Следовательно...