ГРАС. Цикл

Велиханов Никита

— Отголоски и до меня долетают, — заметил Борисов. — Твои предложения?

— Оставить всё, как есть, — Ларькин был спокоен, несмотря на то, что ситуацию не удавалось поставить под контроль. Он был прекрасным профессионалом во многих сферах, но осознавал ограниченность своих возможностей и принимал её без самобичевания.

— Лучше мы все равно ничего не придумаем, — продолжал капитан. — Нужно учесть и состояние Иришкиной психики. Илья её уже достал. Они же и во сне друг друга донимают. Если мне, например, отдалиться от неё сейчас, она может начать искать опору где-нибудь на стороне. Тем более что моё отдаление она воспримет как наказание

с вашей стороны.

— Не понял... Она знает, почему ты с ней?.. И как она к этому относится?

— Благодарна за проявленную с вашей стороны заботу, — терпеливо, с неизменной иронией доложил Виталий.

Борисов поперхнулся дымом и, прокашлявшись, сказал:

— Оставим всё, как есть, и подождем.

***

К полигону «терминаторов» они не стали подъезжать близко. Выбрав на шоссе подходящий пригорок в двадцати километрах отточки, «сломались», расставили на дороге знаки, мол, чинимся, и чуть меньше часа изучали характер электромагнитных сигналов, долетавших из занесенной снегом долины. Передачи были закодированы, промодулированы хитрым образом не только по амплитуде, но и по частоте, да к тому же сжаты до длительности в одну сотую долю секунды. Бортовой компьютер «Победы» был не в состоянии их расшифровать, но перед грасовцами и не стояла такая задача. Им нужно было всего лишь зафиксировать по возможности все частоты, на которых велись передачи, и придумать средство подавления этих сигналов. Кроме того, Большаков лелеял надежду вывести из строя компьютерные системы противника. Сделать это без «Вампира» было невозможно. «Дома съём», — несколько раз повторил Большаков, следя за тем, как аппаратура старательно записывает все сигналы.

— Думаешь, нас не засекли? — спросил Ренат, когда они возвращались обратно.

— Могли. Ну и что? Законное любопытство с нашей стороны. Могли только приберечь пару резервных частот, не пользоваться ими сегодня. Но мы и так зафиксировали пять, уже хорошо. Я могу определить тип системы, а заготовки программ у меня уже имеются. И тебе есть от чего оттолкнуться...

***

Самих испытаний Большаков, естественно, не увидел. Даже видеозапись, которую Ренат в качестве арбитра сделал на полигоне где-то под Ярославлем, не давала четкого представления о том, что там произошло. Пришлось довольствоваться рассказом прапорщика и его комментариями к фильму, который он показал Илье в ту же среду, ему первому.

— Эксклюзивный показ, — с гордостью произнес он трудное иностранное слово.

Вначале экран был залит сплошной чернотой, светились только показания электронных часов по углам экрана: дата 22.12.1999 и время 03.00. Казалось, камера не работает, но потом откуда-то слева выплыл коренастый человечек в тулупе, с повязкой, на которой угадывалась надпись «посредник». Он был виден в отражавшемся от снега свете маленького фонарика, который держал в руке. Лицо его было красным, видимо, не только от мороза, но и от того, что он незадолго перед этим принял «для сугреву». Человечек приветственно поднял руку.

— Между прочим, полковник, — сказал Ренат. — Хороший мужик.

— В смысле, не мешал работать? — усмехнулся Большаков.

Голос Рената послышался из видеомагнитофона.

«Я включу фару на снегоходе, — говорил прапорщик, — передайте им, чтобы они мне обмундирование не пачкали своими шариками». Полковник согласно кивнул и вытащил из-за пазухи рацию. Камера опять уставилась в темноту, затем

впереди вспыхнул расплывшийся по равнине круг света. Очевидно, Ахмеров оседлал снегоход. Стали видны сугробы да кое-где запорошенные снегом березки.

— А где майор? — спросил Илья.

— А он сразу вперед пошел. Две минуты уже прошло, он где-нибудь метрах в ста, а может, и дальше. Жаль, не захотел сняться перед стартом. Суеверный. В конце увидишь. Такой ихтиандр, серебристый весь, только очки темнеют.

Затарахтел снегоход, и светлое пятно запрыгало по сугробам, потом остановилось. Вдруг послышался негромкий хлопок — и стало гораздо светлее, словно за спиной у Рената зажглось огромное пламя. Большаков знал, что так оно и было.

— Это наше. А сейчас увидишь, что они придумали. Тут я на инфракрасные лучи перешел.

Невидимый до той поры горизонт озарился фантастическим мерцающим сиянием.

— Понял? Они тоже своих замаскировали. Инфракрасные излучатели по всему фронту плюс система рассеивания лучей. Дети маршала Жукова. Что-нибудь видишь? А они уже близко. А сейчас будет видно нашу сторону. Дешево, но тоже неплохо.

Экран залился сиянием горевшей на огромных жестяных противнях жидкости. Ярких пятен Илья насчитал гораздо больше, чем было изготовлено тепловых мишеней.

— Мы ещё несколько отражателей приладили к деревьям, — объяснил Ренат. — Красиво, правда? Мы их не видим, они нас не видят. У них темно, у нас светло.

— Как же майор их нашел?

— По звуку. У них такие классные мотосани, типа волокуши, знаешь? Я потом посмотрел, мне понравилось. Ручной пулемет впереди со всеми наворотами... Стоп, вот тут я вырубил им три основных частоты. Или раньше...

Сугробы медленно двигались навстречу: прапорщик бесцельно ехал вперед. Светлое пятно от фары, почти неразличимое на фоне ярких бликов пламени, постепенно стало прорисовываться на снегу.

— Но они молодцы, сразу переключились на резервные частоты. Когда я услышал, что началась заварушка, я им и эти частоты вырубил. В это время, наверное, и твой вирус включился.

— Это не вирус, — поправил его Илья. — Вирусы размножаются, а эта программа не размножается.

— Всё равно — бацилла.

Послышались необычно тихие звуки выстрелов, снегоход вильнул чуть вправо и устремился куда-то более целенаправленно. Доносились неразборчивые крики, затем совсем рядом оглушительно заорал Ахмеров: «А ты молчи, раз убитый! Не хрен всем докладывать!» Его поддержал дребезжащий голос неподалеку: «Прекратите разговоры! Нарушителям правил учений будет защитано поражение!»

— А это кто? Полковник?

— Ага, он на заднем сиденье.

В свете фары показался человек, обвешанный приборами, учебными гранатами и прочим снаряжением. Под утепленным обмундированием угадывался бронежилет, на голове красовался большой полупрозрачный шлем с установленными возле глаз дисплеями и камерами.

— Ого, это какая должна быть шея у «солдата будущего»? — присвистнул Илья.

— Тренированная, — отозвался Ренат.

Проваливаясь в снег «по самое не хочу», человек двигался к снегоходу и расстегивал пряжки шлема. Стрельба продолжалась. Теперь она была слышнее, но быстро затихала, словно удаляясь. Камера шарила из стороны в сторону, но кроме феерического инфракрасного сияния, ничего не было видно. Потом камера опустилась вниз, поближе к «убитому», и стало видно, как он выгребает из-за шиворота кроваво-красную кашицу. Доносилась невнятная матерщина.