ГРАС. Цикл
Шрифт:
— А я тоже, так смогу?
— Что сможешь?
— Ну приказывать, договариваться?
— Конечно. Только у тебя не волки, а собаки. То есть с волками у тебя тоже получится, но не так хорошо, как! у меня. Волки — мои. А у меня, с другой стороны, с собаками посложнее. Хотя тоже получается. Но уж больно они хитренькие, твои собаки. Волки — они надежнее и проще. А насекомых я вообще не очень люблю. Хотя — жуки, они все-таки куда приятнее, чем, скажем, комары или гусеницы.
— А что, и такое есть?
— Конечно есть. Как не быть. Сейчас, оклемаешься немножко, пойдем,
Витек, который совсем уже почти успел освоиться с множественностью своих теперешних тел и точек зрения, вспомнил об исходной точке своего нынешнего утра.
— Да, кстати, — сказал он. — А от чего я, собственно, должен оклемываться?
— От мха. Ты же на мху лежал — готовился, духом подпитывался. И от браги, конечно. Колесник тебя ведь брагой поил?
— Чем-то поил, коричневым, травками пахло.
— Поил, — утвердительно сказала Валя. — А брага, она с непривычки сильно действует. И долго. Она дух пробуждает, мох только после нее хорошо идет. Но, с непривычки, опять же, может голова кружиться, гул такой в ушах...
— Ага, — сказал Витек, — в ушах гудит.
— Ничего, это у тебя скоро пройдет. Отоспишься, и пройдет.
Витек неловко поднял свое человеческое тело на ноги. Тут же и Князь пружинисто подскочил с моховой подстилки, и Витек с благодарностью почувствовал, как из сильного собачьего тела в вялое и заторможенное человеческое переливаются бодрость и энергия. Жук тоже сорвался с места и загудел, закружил у Витька над головой.
Витек сделал пару пробных шагов и почувствовал, что все не так уж и плохо с его человеческим телом. В крови закипала собачья бесшабашная радость. А руки, ноги и спина как будто полнились понемногу каменной крепостью жучиных лап и надкрыльев. Между деревьями загудел еще один жук, Витек едва успел обратить на него внимание, и тут же к трем полям зрения присоединилось четвертое, уже знакомое по цветовому регистру и способу виденья. Витек едва успел подумать, что неплохо бы... — и тут же второй жук изменил траекторию полета и присоединился к первому, кружившему у Витька над головой. Ощущения были непередаваемые. Витек медленно шел вперед, привычно ощущая свое человеческое тело; не слишком привычно — свое же собачье; и в то же время видел все, что происходило у него за спиной и вокруг него: двумя парами немигающих жучиных глаз.
Валя стояла и ждала его, пока он не подошел со-: всем близко. Потом развернулась и пошла с ним рядом: и он тут же почувствовал ее близость, физически, не совсем так, как чувствовал Князя или жуков, но ощущение было похожее. Только более отдаленное и мягкое. Она была... Она была — как сестра. У Витька никогда не было сестры или брата, а мать за те последние годы, которые они прожили вместе, успела испортить; испакостить все его детские радостные о ней воспоминания. Но вот теперь плеснуло чем-то очень простым и славным.
— Ага — сказала Валя. — Вот это и называется — напарники. У меня раньше не было напарника. Колесник специально ездил, тебя искал. Он умеет людей искать так, чтобы они сцеплялись вот так. — Она сплела пальцы обеих рук вместе. — И между собой, и с животными.
Они, шли теперь
— Валя — позвал Витек.
Она тут же обернулась, всеми тремя своими головами — девичьей, вороновой и волчьей.
— Что?
— А где все другие люди?
— Вот туда и идем.
— А другие собаки и волки?
— Спят сейчас. Ночью задание было. Хотя не все спят. И вообще, пора им уже и просыпаться. Цербер наверняка уже на ногах. Сейчас придем, познакомишься с Цербером. Он у твоих, у собак, главный был. Пока тебя не было. Мне с ним приходилось договариваться. Не так просто. Он хитрый. Волки его не очень любят — и он их тоже. Но с тобой все будет по-другому. Князь теперь — ты. А Князь был у них вожак. Цербер — вроде как патриарх, или волхв. Они его слушаются. А Князь — вожак, полководец. Они ему подчиняются, когда надо на дело идти. И волки его любят.
Витек почувствовал, как при этих ее словах между его собачьим телом, то есть между бегущим с ним бок о бок Князем, и волчьим телом Вали, то есть бегущей рядом с ней Кирой, натянулась какая-то особая, не очень ему пока понятная нить. Ладно, всему свое время — вот уж воистину. Потом разберемся. И без того голова идет кругом.
— А что за задание?
— Не торопись. Придем — все тебе расскажут и покажут. Ты теперь — всем здесь свой. Почти напарник.
Она обернулась и плеснула на него из полуоборота серебристо-серой влагой глаз.
Витек улыбнулся. Он уже начал понемногу привыкать к этой странноватой ее манере общения: отрывистые, быстрым голосом произнесенные фразы, быстрые взгляды, по-волчьи, искоса. А это, насчет напарника, наверняка была шутка. Это мы так шутим. Ну что ж, менее близкой она не стала — оттого что чувство юмора у нее тоже как будто не совсем человеческое.
— Далеко еще? — спросил он.
— Да нет, уже почти пришли.
Над ухом у Витька звякнул комар, потом другой — и оба заплясали у него перед самым лицом. Он поднял руку и изготовился пришлепнуть гадов.
— Стой, стой — упредила его Валя. — Ты что? Это же свои, наши. Это же Дима Аятов. Они тебя что — укусили?
— Да вроде нет пока.
— И не укусят. Это Димка разведчиков выслал. Смотрит на тебя. Хотя — он редко их далеко от себя отправляет. Ленится. Значит, сам где-то рядом.
За деревьями вдруг надсадно замычала корова.
— Ага — сказала Валя. — Ну точно. Он самый. Кормит своих кровопийцев.
Они свернули направо, продрались через кусты и вышли на большую поляну, окаймленную с трех сторон молодым осинником. С дальней стороны начиналось обширное моховое болото с тускло поблескивающими на солнышке бочагами ржавой воды, над которой, несмотря на ясный солнечный день и на небольшой ветерок, тучами вилась мошкара. Впрочем, не это на поляне было самое интересное. Самое интересное Витек увидел еще издалека, еще из-за деревьев — попросту послав вперед свою авиацию. Жуков, кстати, пока Витек с Валей шли лесом, стало уже четверо. Считай, маленькая эскадрилья.