Граждане Рима
Шрифт:
Марк тоже оставался неразличим.
Дама переключил свое внимание с охраны на изгородь.
— Если мы ее перережем, тот, в плаще, сразу заметит — для этого он тут и поставлен, — пробормотал он. Но особой необходимости резать изгородь не было: она была из простой проволочной сетки, так что Уна оказалась права, тем более что времени устраивать дискуссию не было. Ограда была футов десять высотой и достаточно прочная, но даже Дама, если ему немного помочь, смог бы перелезть через нее.
— До сих пор они гораздо меньше думали о тех, кто может сюда пробраться, чем о тех, кто может
Он поднял голову, посмотрел на льющий с неба дождь и вдруг резко всем своим весом обрушился на изгородь, так что она погнулась и лязгнула.
— Ты что делаешь? — крикнул Клеомен.
— Пробую, есть ли тут сигнализация, — ответил Дама, быстро придержав рукой проволоку, чтобы она не дрожала.
— А что, если есть?
Отсюда они бы все равно ничего не услышали.
— Придется прятаться, — сказал Дама, и голос его зазвенел от удовольствия, когда Клеомен явно дал слабину. Он уже галопом мчался вниз по холму, в лес.
Сигнализация между тем сработала. И им снова пришлось нырнуть в кусты, прижаться к земле, спрятаться за стволами деревьев, и тут же в саду, быстро и тяжело ступая, показался охранник, немного опережая смотрителя, которому пришлось бежать вприпрыжку, чтобы не отставать. Сулиен, сидевший прислонясь к дереву, надеясь, что его ноги скрыты палой листвой, был единственный, кто видел, как они быстро обходят всю изгородь, время от времени раздраженно и уверенно ощупывая проволоку. Сулиен слышал, как они переговариваются, встревоженно и сердито, но слов из-за дождя различить не мог.
Он увидел, как мужчина в форме преторианца внимательно глядит сквозь сетку, и что-то в его взгляде, что-то даже еще более сильное, чем страх быть замеченным, холодно кольнуло его.
И Уна, пытаясь поторопить мужчину, используя его нетерпение и раздражение, почувствовала такой же укол. Этот преторианец был не похож на смотрителя и охранников с виллы Луция, он просто делал свое дело, отгоняя незваных гостей. Уна подумала, что он похож на Тазия. Если бы было нужно, он убил бы Марка во мгновение ока, не задумываясь; в данное время он находился здесь, чтобы удерживать его в доме. Он знал, что Марк не безумен.
Но он прошел мимо. Уна, задыхаясь, выбралась из кустов.
— Нельзя ждать ни минуты. В лесу есть другие, они уже идут.
Клеомен был в ярости:
— Какого черта ты лезешь на рожон? И без тебя все хуже некуда…
Но Дама не обратил на него никакого внимания, он ликующе поглядывал на решетку, лицо его светилось, как у ангела.
— Надо чем-нибудь швыряться, чтобы их отвлечь. — Схватив узловатую гнилую корягу, он сунул ее в руки Сулиену:
— Давай лучше ты, у меня не полупится.
Сулиен попятился:
— Они кого-то здесь ищут…
Уна, следившая за Дамой с озабоченностью и любопытством, сказала:
— Только не днем, надо подождать, пока все успокоится. — Но тут же помотала головой
Но можно было без труда избежать смотрителей, огибающих здание, зная, что они здесь, и зная, откуда они приближаются. Они снова бросились к задней стороне дома, и Дама все же заставил Сулиена швырнуть корягу в изгородь, на сей раз порыв ветра донес до них из здания слабый звонок.
— Это может быть из-за погоды, — запыхавшись, произнес Дама. — Или где-то замкнуло цепь. Если так будет продолжаться несколько часов, то к тому времени, когда мы войдем в здание, они перестанут обращать на это внимание или вообще выключат. Но даже если нет, а им придется каждый раз выходить под дождь и все проверять, они подумают, что там никого нет. Мы можем, по крайней мере, добраться до вон того лавра, пока они внизу, теперь мы знаем, что времени для этого достаточно. Правда, не знаю, что делать потом, но…
— Подожди в саду, — сказала Уна.
Она увидела, что охранники на приютских балконах не те, которые отвечают за сигнализацию, и это было плохо. Но когда и так очевидно, что к зданию нельзя приблизиться незамеченным, да к тому же в часы, когда приют находился в состоянии лихорадочной деятельности всего из-за своего единственного пациента, — охранники и доктора вряд ли поверили бы, что кто-то осмелится на такую попытку.
Многое в тот день доставляло им такое же удовольствие, как проказы разбаловавшимся детям, Потому что они действительно какое-то время баловались. Сулиен и Уна смеялись друг над другом, крадясь вдоль изгороди, швыряясь из своих укрытий тем, что попадется под руку, и без конца выманивая отчаявшихся преторианцев под дождь. Ибо охранники были сознательные и выходили на каждый звонок, даже когда стало очевидно, что вероятность обнаружить кого-нибудь ничтожно мала. Должно быть, существовало некое правило, по которому на любой сигнал тревоги надо было реагировать при любых обстоятельства. Как-то раз Сулиен сказал насмешливо и с сожалением:
— Надо дать им передышку. — И они почти на целый час оставили изгородь в покое, так что персонал решил, что проблема сама собой утряслась, но зато потом начали такой обстрел, что охранники едва успевали приводить сигнализацию в порядок, хотя дождь успел им чертовски надоесть.
Но дождь понемногу стал стихать.
— Думаю, лучше зайти, пока он окончательно не перестал, — сказал Дама. — Готов поспорить, они во всем винят погоду. Да и темнеет уже.
Было еще не поздно, но серые сумерки разлились в воздухе. Остальные сомневались. Уна подумала, что раньше десяти им не стоит показываться.
— Ладно, — сказала она.
Они подкрались к изгороди с западной стороны.
— Давай, ты первый, — сказал Сулиен Даме.
Клеомен с сомнением посмотрел на Даму.
— Ты уверен, что не хочешь подождать в машине? — сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало сочувственно. — Я имею в виду, что всем нам идти не обязательно.
Глаза Дамы снова неприязненно вспыхнули.
— Чем я хуже других? — только и сказал он. Он быстро покровительственно посмотрел на Уну и Сулиена и снова подумал: я сделаю это первый. Я должен убедиться, что с ними все будет в порядке. Первый.