Гражданин, политик, воин

Ляховский Александр Антонович

Вооруженный конфликт на завершающем этапе вывода не входил в наши планы. Его просто не удалось избежать. Наджибулла убедил советских руководителей в необходимости этой операции. Советское военное командование, не желая кровопролития, до последнего момента надеялось, что удастся уйти мирно, но по инициативе Э.Шеварднадзе этого не позволили сделать члены комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. Был отдан приказ на проведение военной операции против вооруженных отрядов Ахмад Шаха на Южном Саланге.

Мне довелось видеть как отчаянно разговаривал командующий 40-й арией генерал Громов с министром обороны Язовым, убеждая его в нелепости этой операции, тем самым рискуя дальнейшей служебной карьерой и положением. Но

все было тщетно. У власти в то время находились безнравственные люди, для которых чужая жизнь не стоила и ломанного гроша. Военное командование, многие генералы, офицеры, сержанты и солдаты ОКСВ, находившиеся в январе 1989 года в Афганистане, уже тогда понимали: им не нужен этот “последний и решительный бой”. Им, “шурави”, незачем было больше бороться с оппозицией. Но был приказ! Как к нему отнестись? Некоторые “критики” советуют не выполнять такие, по их мнению, преступные приказы. Не знаю, может быть, им со стороны, из теплых кабинетов или офисов, виднее. Всегда легко давать советы, не отвечая за их последствия. Но когда армия начинает выбирать, какие приказы ей выполнять, а какие — нет, она перестает быть армией. Ведь давно известно, что армия в своих действиях никогда не руководствуется ничем кроме приказа (ни здравым смыслом, ни необходимостью и т. д.). В этом она и отличается от всех других органов. Этим она и уязвима.

Являясь важнейшим органом государства, стоящим на его защите, она, например, не смогла предотвратить распад Советского Союза. Ее мощь оказалась невостребованной, так как среди высшего военного руководства не нашлось достойного военачальника, взявшего на себя ответственность отдать приказ о привлечении армии к защите государственного конституционного строя.

И хотя многие командиры, политработники, солдаты были возмущены этим приказом, говорили, что после его выполнения не смогут носить правительственные награды, полученные в Афганистане, приказ все равно выполнили.

Местные жители, выходившие из района боевых действий, в контакты с советскими военнослужащими не вступали, молча вынесли и уложили вдоль магистрали тела убитых в результате огневых ударов людей, не принимали от нас никакой помощи, хотя все было организовано (развернуты палаточные городки, пункты обогрева и питания, медицинские пункты).

Разве армии нужна была эта операция? Военные опять — в который раз - стали заложниками амбиций и скудоумия политиков. Вот чем обернулись последние дни пребывания наших войск в Афганистане, а для некоторых военнослужащих встреча с Родиной так и не состоялась, ведь они погибли в этом, абсолютно им не нужном последнем бою. Вот и все».

Давно известно, что политики, принявшие решение на развязывание войны или применение силы, часто выходят сухими из воды. Безнаказанность же инициирует принятие необдуманных, безответственных решений по применению силы — для «защиты демократии», «соблюдения прав человека», «обеспечения завоеваний революции и целостности государства» и т. д., и т. п. Не оттого ли они с такой легкостью посылают на смерть других людей и отдают приказы на проведение боевых операций или нанесение точечных бомбовых и ракетных ударов по «военным» объектам, в результате которых страдают мирные жители, часто гибнут военнослужащие? М.С.Горбачев и его компания сейчас выступают в лике неких миротворцев, выведших советские войска из Афганистана, но при этом умалчивают о тех своих действиях, в результате которых неоправданно была пролита кровь невинных людей на Южном Саланге, в то время как мирными переговорами можно было бы добиться гораздо лучшего результата. Не случайно многие советские командиры подразделений и частей заключали негласные соглашения с жителями мятежных кишлаков, местными полевыми командирами моджахедов, вели с ними мирный диалог и оказывали всяческую помощь. Как результат — в этих местах были наименьшие потери личного состава. То же самое военное командование предлагало и в отношении Ахмад Шаха Масуда, но, поддерживая Наджибуллу, советские

политики по предложению Э.А.Шеварднадзе предпочли развязать кровавую бойню.

Сейчас очень модно осуждать решение на ввод советских войск в декабре 1979 года, расценивая его как политическую ошибку. Но выводились войска в 1989 году, и, видимо, урок не пошел впрок. Приказы армии по-прежнему отдавались без учета национальных интересов страны. Их авторы живы, но разве кто-нибудь из них, к примеру, те же М.С.Горбачев, Э.А.Шеварднадзе, Е.К.Лигачев, Д.Т.Язов, В.А.Крючков, А.Н.Яковлев (умер в октябре 2005 года, не покаявшись) и др., оказался в ответе за эти приказы? Конечно же, они поспешили откреститься и от Афганистана, и от всего того, что там происходило. Вся ответственность была возложена на тех руководителей, кто ввел войска и кто к тому времени давно уже умер.

Ахмад Шах же целиком выполнил взятые на себя обязательства и не совершил ни одного нападения на советские колонны при их выводе из Афганистана.

ГЛАВА ВТОРАЯ

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Бои под Джелалабадом

После вывода советских войск правительственные силы смогли мобилизоваться, успешно противодействуя моджахедам. А те, в свою очередь, резко активизировали усилия с целью свержения режима Наджибуллы вооруженным путем. Однако, как выяснилось, моджахеды, прекрасно умевшие вести партизанскую войну, оказались не в силах вести обычную. Несмотря на постоянно декларируемую уверенность в быстрой победе, моджахеды, распылив силы, не имея единого плана, не только не сумели взять Кабул, но даже сразу не смогли захватить власть ни в одном из ключевых районов страны (Кабул, Кандагар, Герат) и перерезать связь столицы с северными районами, через которые осуществлялись советские поставки афганскому правительству. В общем, триумфа не получилось.

Первоначально мятежники сосредоточили усилия под Джелалабадом (городом, расположенным неподалеку от пакистанской границы), рассчитывая без труда захватить его, создав там так называемое переходное правительство, а затем, используя Джелалабад как плацдарм, развернуть наступление на Кабул. Вооруженные отряды Масуда в боях за Джелалабад не участвовали, хотя на момент вывода советских войск из Афганистана Ахмад Шах был одним из наиболее влиятельных лидеров исламской оппозиции. Под его контролем находились Панджшер и северные провинции страны, а группировка моджахедов, которой он командовал, насчитывала более 11 тысяч человек. Но стратегическое предвидение подсказывало Масуду, что еще не время для решительных действий, и он ждал своего часа, накапливая силы для решающего броска.

В какой-то момент моджахеды имели некоторые успехи — удалось окружить части 11-й пехотной дивизии под Джелалабадом, которые не оказали серьезного сопротивления. Большинство личного состава дивизии капитулировало. Командир армейского корпуса генерал Баракзай погиб в бою. Положение обороняющихся защитников города становилось критическим. Но в результате дополнительных мер, предпринятых президентом, советскими военными представителями, удалось перебросить в Джелалабад свежие резервы.

Правительственные войска сумели удержать позиции, защитили провинциальный центр. Но мятежники не отказались от своих планов, готовились к новому широкомасштабному наступлению на город: подтягивали дополнительные силы и средства. Им удалось собрать под Джелалабадом группировку в двадцать пять тысяч человек. А правительственных сил в этом районе было всего около восьми тысяч человек. Оборона города была организована разрозненными, перемешанными между собой частями армии, МГБ и МВД. В ряде случаев один и тот же участок обороны занимали группы по 20–30 человек от различных ведомств, которые не только не подчинялись друг другу, но и не были объединены в единые подразделения. Все это затрудняло управление, снижало эффективность боевого применения войск, использования вооружения.