Гражданская игра
Шрифт:
Больше всего на свете хотелось проверить Ксению на бленкере Никанорова. Заветные «девять-шесть-два». Неужели она тоже из нашей компании? Но, во-первых, не хотел показывать Никанорову, где стоит бленкер. И, во-вторых, перенести оборудование Штаба на «Аркадию» казалось более важным.
Я снял с орбиты Алекса. Вручил ему локатор нелинейностей и приказал искать транспондеры. Алекс с любопытством посмотрел на Никанорова с Ксенией, которые по-прежнему были в шоке от скорости событий, и приступил к поискам электронных стрелочников.
А
Когда закончил, вынес «Аркадию» в Коралловое море и снял с орбиты Светлану. Она только глянула в иллюминатор и сразу присела за компьютер.
На центральном экране тут же появилось знакомое изображение Земли с северным полюсом посередине, и три точки спутников, которые, двигаясь по кругу, медленно, почти незаметно глазу, расходились к вершинам равностороннего треугольника.
Я стоял за спиной Светланы, затаив дыхание.
Что, если она чересчур серьёзно отнеслась к фантазиям Геннадия? Что, если мой «фрагментарно-кусочный» вид настолько её отвратил, что она больше не хочет иметь со мной дела?
Выбирает женщина. Но предлагает мужчина.
Я шагнул вперёд и положил руки ей на плечи. Она накрыла ладонью мою руку и вздохнула. А я склонился и вдохнул запах её волос.
Боже! Как она пахнет…
— Ты должен обещать мне одну вещь.
Она поднялась с кресла и повернулась ко мне.
Я поразился, насколько измождённым показалось её лицо. Никакой косметики. Морщины на лбу, в уголках губ, глаз… у неё седые волосы!
И это после камня?
— Ты должен обещать мне, что больше не будешь таким возвращаться. Никогда.
Она всхлипнула и разрыдалась. Беспомощно и тихо, как плачут от обиды дети. Когда вдруг выясняется, что мама и папа — это не добрые волшебники, а такие же монстры, как злые соседские мальчишки.
Светлана ткнулась носом мне в грудь, схватила обеими руками рубашку и с неожиданной силой меня встряхнула.
— Если ты ещё раз таким вернёшься, я умру, — сказала она срывающимся голосом. — И твой камень меня не спасёт. Ты понимаешь это, Максим? Чёрт побери тебя снова и снова. Ты понимаешь это?!
Часть 5
Ящик Пандоры
26. Пять миллиардов чудовищ
На этот раз мы встречали рассвет у Сейшельских островов. Я твёрдо решил придерживаться линии терминатора и плотной дымки облаков. Чтобы без ветра и волнения, без палящего солнца и темноты ночи. Чтоб было светло и недалеко от экватора. Здесь, под защитой облачности и своих спутников, я чувствовал себя уверенней. Разумеется, в любой момент можно вместе с пароходом нырнуть в пещеру, которая снова подросла, но зачем что-то делать, если можно ничего не делать?
Спутники
Никаноров с Ксенией держались за руки и особняком: вроде бы и рядом, но всё-таки в сторонке.
— Принимайте пополнение, — сказал я суконным голосом ефрейтора, удовлетворённого заправкой коек. — Это Александр и Ксения. Они будут заниматься физико-химическими свойствами камня. Не сомневаюсь, что вульгарная утилизация случайно обнаруженных свойств — лишь малая толика наших возможностей…
— Как они будут заниматься камнем, если мы тут?
— Это Геннадий, — пояснил я новичкам. — Полагает меня джинном из волшебной лампы Алладина. В свободное от нелепых фантазий время работает у нас инженером.
Геннадий приветливо поднял руку, а Никаноров нахмурился:
— Я думал, все знают, что вы — марсианин.
— Нет-нет, — покачала головой Селена. — Максим просто удачно ограбил марсиан.
— Селена! — представил я её. — Один из операторов. Здесь у каждого — своя версия происходящего…
— А я, к примеру, думаю, что мне это всё снится, — сказала Нина. — Лежу в карантине под капельницей и тихо балдею от феназепама. Меня зовут Нина.
— А та грустная девушка — Светлана, — сказал я. — Начальник Штаба. В моё отсутствие выполнять все её распоряжения. И последний в очереди, но не по алфавиту, — Алекс, электронщик от Бога. Так что если нужно что-то посчитать, то к девушкам, а если позаниматься железом или отравить воздух канифолью, то к Алексу и Геннадию.
— Как-нибудь сам справлюсь, — проворчал Александр. — Но замечание Геннадия мне кажется справедливым: как изучать камень, если мы снаружи?
— По возможности. Когда «Аркадия» выходит в море, занимаетесь анализом проведенных экспериментов и проводите опыты со «святой водой». Когда же мы переходим в пещеру — изучаете камень. Условие одно — не сердить!
— Вас? — Алекс и Нина сказали это одновременно.
— Нет, камень. Мне по душе подозрение Александра о наличии у камня разума. Единственные физические процессы, какие я позволил делать в камне — это кипятить воду в кофемашине. Условие «не сердить» — жёсткое. Если мне покажется, Александр, что вы его нарушаете, второго предупреждения не будет.
— Как же проводить эксперименты? — огорчился Никаноров. — Я собирался рубить штольню, пропускать электрический ток, есть пара идей по лазерному зондированию массива…
— Нет. Любое физическое взаимодействие с камнем исключено, — я увидел, как у него от негодования перекосилось лицо, и поспешил смягчить условие: — зато у вас есть «святая вода». С ней вы можете делать, что угодно. Даже мыть палубу…
— Всё равно не понимаю, — всё ещё хмурился Никаноров. — Если я не могу воткнуть электроды, о каком изучении идёт речь? Какая конечная цель моей работы?