Гражданская война в Греции 1946-1949

Кирьякидис Георгиус Димитриос

Организация массовых расправ тайно направлялась британскими военными властями в Греции. Два года спустя министры П. Гунаракис и К. Цацос, входившие в 1945 г. в состав кабинета Вулгариса, на одном из заседаний парламента сообщили, что имеют данные, согласно которым «эти банды действовали с ведома англичан».

Тот факт, что правительство Вулгариса и стоявший за ним «черный фронт» действительно развязали террор против греческого народа, подтвердили и иностранные наблюдатели, посетившие в то время Грецию. «Мне пришлось наблюдать ужасающую драму, — писал 16 июля 1945 г. корреспондент «Рейнольд ньюс» Дэвид Реймонд. — Демократы испытывают невероятный террор со стороны государственных органов и бандитов, сотрудничающих с ними».

За четыре месяца

после Варкизского соглашения число убитых борцов Сопротивления превысило 500 человек, а арестованных — 30 тыс. В провинции действовало до 150 бандитских отрядов правых. Насчитывалось не менее 20 тыс. вооруженных террористов, действовавших совместно с полицией и жандармерией. Следственные органы не успевали выяснять причину арестов, не знали ее и те, кто был брошен в тюрьмы. «Я посетил камеры тюрьмы в Александруполисе, — писал специальный корреспондент английского журнала «Нью стейтсмен энд нейшн», совершивший турне по Греции, — и опросил 300 человек, знают ли они, за что их арестовали. Лишь трое из них знали».

С каждым днем нарастала кровавая волна террора. К середине июля, по данным центрального органа ЭАМ — газеты «Элефтери Эллада», в тюрьмах находилось 20 тыс. граждан, в том числе 600 женщин и 350 подростков в возрасте от 14 до 16 лет. «Среди заключенных, — с гневом и возмущением писала газета, — много туберкулезных, больше чем у 300 из них идет кровь горлом. Четыре человека сошли с ума… В течение 8 месяцев, которые регент назвал периодом «великой свободы», 100 тыс. греков прошли через тюрьмы и полицейские участки, были избиты или замучены. 80 тыс. граждан подверглись преследованиям за демократические убеждения. Число убитых и расстрелянных без суда превышает 500 человек… Действительной властью в провинции являются банды уголовников, сотрудничающие с местными властями, жандармерией и национальной гвардией».

В середине июля положение настолько обострилось, что лидеры республиканцев Софулис, Кафандарис, Цудерос, Пластирас, Меркурис и Милонас вторично посетили главу правительства и министров внутренних дел и юстиции. Они снова указали «на отсутствие в стране порядка и безопасности и на террор, осуществляемый монархистами». Министру внутренних дел делегация заявила, что «в тюрьмах содержится 20 тыс. человек, причем многим не предъявлено каких-либо конкретных обвинений». По мнению республиканских лидеров, «если серьезно рассмотреть дела заключенных, то по крайней мере 10 тыс. человек придется освободить как ни в чем не повинных». Выслушав все это, министр лаконично ответил, что «в тюрьмах находятся только 17 315 человек» и что он «не может открыть двери тюрем».

Из поведения республиканских лидеров, как уже отмечалось, видно, что гонениям подверглись не только сторонники левого блока, но и все немонархисты. Это подтверждает, что режим Вулгариса видел угрозу для своих целей не только «в происках» коммунистов, но в целом во всенародном сопротивлении. Однако, как признал даже председатель Союза греческих промышленников X. Кацамбас в своем выступлении на собрании этой организации 17 февраля 1946 г., «только коммунисты храбро и настойчиво провозглашали в течение многих лет свою программу, а все остальные, охваченные манией левизны, отвергая настоящее, не знали, чем заменить его». И потому, естественно, главной опасностью для себя реакция считала левый блок, руководимый Компартией Греции.

После Варкизского соглашения, когда «безоружный народ был отдан в руки разбушевавшейся контрреволюции», глубокое разочарование и кризис среди демократических сил создали у реакции и ее английских покровителей впечатление, что развал левого фронта неминуем. Но вскоре стало ясно, что эти надежды не сбылись.

В самом деле, в истории Греции до тех пор не случалось, чтобы какое-либо политическое движение устояло после такого удара. Опыт свидетельствовал об обратном. «Когда в 1922 г., — писал позднее главный редактор газеты «Ризоспастис» Карагеоргис, — Пластирас и Гонатас расстреляли 6 антивенизелистов, антивенизелизм дрогнул,

пошатнулся и распался. Ему понадобилось 10 лет, чтобы вновь выйти на поверхность, да и это произошло лишь после банкротства Венизелоса в 1932 г. То же самое случилось и с венизелистами. Когда в 1935 г. (во время неудачного путча венизелистов. — Г. К.) популисты расстреляли 3 венизелистов, венизелизм растерялся и больше уже не мог прийти в себя. Если бы этим двум партиям пришлось испытать тысячную долю того, что перенесли кадры и рядовые члены ЗАМ, они превратились бы в прах и пепел на веки вечные».

ЗАМ же, в котором ведущая роль по-прежнему принадлежала КПГ, сравнительно быстро преодолел кризис и реорганизовал свои ряды.

Мощной его опорой стал уже упоминавшийся ЭРГАС — Рабочий антифашистский фронт, созданный в начале 1945 г. прогрессивными силами страны. Выше отмечалось, что он одержал победу на состоявшихся в марте—апреле выборах руководящих органов профсоюзов. К этому следует добавить, что такой результат выборов нанес удар по планам внутренней и внешней реакции, стремившейся насадить в руководстве профсоюзами свою агентуру.

Последняя была представлена антикоммунистическими лидерами двух реформистских группировок — Национально-реформистским союзом рабочих и служащих (ЭРЕП) и Национальным фронтом трудящихся (ЭМЭ). Чтобы содействовать успеху этих раскольников и ренегатов профдвижения, в Грецию по «совету» Черчилля прибыла делегация Британского конгресса тред-юнионов во главе с небезызвестным Ситрином. Фактически под наблюдением последнего и проходили выборы в греческих профсоюзах, причем он усиленно пытался склонить их на сторону реакции, но не имел успеха.

Победа ЭРГАС на выборах показала, что состав временного руководства Всеобщей конфедерации труда Греции, назначенный правительством с согласия Ситрина и насчитывавший 13 реформистских деятелей и всего лишь 4 представителей прогрессивного профдвижения, явно не соответствовал действительному соотношению сил. Она подтвердила, что организации рабочего класса страны продолжают оставаться фундаментом левого блока.

Более того, вскоре развернулось забастовочное движение, положившее начало дальнейшей борьбе рабочего класса в защиту своих прав. В конце апреля обувщики г. Салоники объявили 10-дневную забастовку, поддержанную массовым выступлением служащих и 6 тыс. лавочников, у которых были отняты патенты. В борьбу включились табачники, трамвайщики, а также 4 тыс. текстильщиков, требовавшие повышения заработной платы.

Стачки и забастовки охватили и другие районы страны. Они вылились 1 мая во внушительные демонстрации греческого пролетариата. В условиях жесточайшего террора и насилия, царивших в стране, в центре Афин, на стадионе, состоялся 25-тысячный рабочий митинг, выразивший волю и решимость трудящихся масс к борьбе за свои экономические и политические требования.

На подъем революционного движения в Греции в этот период, несомненно, огромное воздействие оказывал ставший уже очевидным полный разгром гитлеровской Германии. Греческий народ, воодушевленный победами стран антигитлеровской коалиции, к которой принадлежала и Греция, требовал осуществления на деле попранных внутренней реакцией и ее английскими покровителями положений Ялтинской декларации «Об освобожденной Европе» [17] .

17

Эта декларация, принятая на Крымской конференции трех великих держав — СССР, США и Англии в феврале 1945 г., провозглашала: «Установление порядка в Европе и переустройство национально-экономической жизни должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору» («Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. III. М., 1947, стр. 105).