Гребень Дяди Нэнси
Шрифт:
«Бздямм!»
Не хотелось выходить на середину комнаты. Сейчас голова не кружилась, реальность выглядела вполне устойчивой, да и вообще Прохор себя нормально чувствовал. Разве что не выспался. Но две прошлые попытки прожить это утро не давали расслабиться. Хотелось иметь еще одну точку опоры, кроме ног.
— А ты ползком! Ползком! — раздался голос и захихикал. Прохор вздрогнул. Закрыл глаза. Несколько раз вдохнул и выдохнул, стараясь не поддаваться панике. «Это сон. Кошмарный, противный, но сон. В конце концов я открою глаза в своей кровати, и все будет нормально. А от паука надо
«Бздямм!»
Прохор сделал несколько шагов, придерживаясь рукой за стену.
— Серьезно? — остановился, внезапно разозлившись. — Я крадусь вот так посреди собственной квартиры?
Прохор демонстративно вышел на середину комнаты и покрутился на месте. Голова больше не болела. И не кружилась. Если бы не этот дурацкий голос, то усомниться в реальности окружающего мира причин бы не было.
«Бздямм!»
По дороге до ванны с ничего не произошло. Прохор взялся за латунную дверную ручку и почувствовал резкую боль. Отдернул руку. Через всю ладонь набухала красными бусинками длинная корявая царапина. Будто оставленная острым гвоздем.
— Да ладно… — Прохор машинально слизнул кровь и аккуратно, едва касаясь пальцами, потянул дверь на себя. — Что там вообще меня могло так оцарапать?
Нагнулся и осмотрел дверную ручку снизу. Никаких выпирающих острых предметов не обнаружилось. Щелкнул выключателем.
«Бздямм!»
Свет нехотя расползся по темным углам ванной комнаты. Неоштукатуренные кирпичные стены были покрыты мелкими каплями, словно квартира Прохора находилась где-то в бразильском облачном лесу. Или кто-то всю ночь держал включенным кран с горячей водой, и пар сконденсировался на всех поверхностях.
Из отверстия слива раковины пробивался зеленый росток лианы. На языке возник водянистый вкус, так бывает, когда гуляешь под мелким дождем, словно повисшим в воздухе. Прохор поднял голову. На металлической трубе вдоль потолка мелкие капли, прочерчивая мокрые дорожки, сливались в крупные капли. Те, в свою очередь замысловатым путем ползли еще ниже, чтобы сбиться в пульсирующую водяную полусферу, оторваться под собственной тяжестью от поверхности холодного металла и…
«Бздямм!»
Прохор медленно закрыл дверь в ванную. Сосчитал до пяти. Это была его и не его ванная. Еще повернутый на мире сновидений тип вроде говорил, что убиваться необязательно, достаточно просто сделать себе больно. Посмотрел на опухшую уже царапину и криво ухмыльнулся. Чтобы сделать еще больнее, придется отрезать себе палец…
Накатывающие волны паники неожиданно прекратились. Если это сон, то он в конце концов закончится сам. Каким бы бредовым он ни был. Совершенно необязательно применять на себе дурацкие советы гуру-неудачников. Подошел к раковине, взял стакан, наполнил его водой из фильтра. Сделал глоток и повернулся к столу. На столе уже стояло два наполовину пустых стакана.
«Бздямм!»
Прохор поставил рядом с ними третий и сел на стул. Посмотрел на проснувшегося в террариуме паука. Тот водил лапами по стеклу. Или он так пытался дать знак, что голоден, или недоумевал, почему нельзя ползти дальше. Насколько вообще пауки разумны? С ними проводили какие-нибудь эксперименты, как, напрмер, с крысами? Поиск
— Никогда не закончится, — зловеще и насмешливо пропел голос.
— Ты хоть кто такой? — спросил Прохор.
— Никто, — быстро отозвался голос. — Ты болтаешь сам с собой.
— Логично… — Прохор хмыкнул. — Это же мой сон.
Правда, уверенности в этом уже не было. Все выглядело очень реальным. Впрочем, как и ноктюрнет… И вдруг его озарило внезапной идеей. Прохор быстро встал. Настолько быстро, что стул с грохотом упал на пол. Подошел к зеркалу, приблизил к стеклу лицо и убрал со лба волосы. Точно. Корявый рисунок паука. Тонкие, едва заметные линии, как будто поджившие царапины.
— Демо-версия последствий, значит… — закусил губу. — Значит, я все еще в ноктюрнете. Наверное. Интересно, что будет, если я попытаюсь выйти из дома? Вместо Среднего проспекта попаду на Рю-де-Бурбон?
Это действительно многое объясняло. И след от укола иглой, и царапину. Если бы он и правда проснулся, то ничего остаться не должно было. «Видимо, дядя Нэнси применил какую-то магию, и теперь, чтобы выбраться из этой петли, надо что-то сделать…» — Прохор бросил взгляд в сторону балконной двери. Криво усмехнулся.
— Ну давай уже, прыгай, трусишка! — в голосе послышались язвительно-покровительственные интонации.
Прохор задумчиво грыз ноготь. Страшно уже не было, он как будто наблюдал за ситуацией со стороны. Как будто за персонажем компьютерной игры. Чем, впрочем, он и являлся сейчас. Осталось только убедить свой рассудок, что если прыгнуть с балкона, то придешь в себя в обшарпанном Храме Возрождения, и рядом будет приплясывать ехидный Барон Суббота. А вовсе не на каталке скорой помощи под возгласы фельдшеров: «Мы его теряем!»
«Кстати, интересно, они и правда что-то такое орут? — подумал Прохор, медленно подходя к балконной двери. — Никогда не слышал…»
— У тебя есть возможность это проверить, — сказал голос. Все-таки он раздавался со стороны террариума. Что, в принципе, было логично, учитывая, чей именно квест Прохор сейчас выполнял. Протянул руку к балконной двери. Замер на полпути, присел и осмотрел со всех сторон ручку. Никаких гвоздей, булавок и других острых частей из нее не выпирало. Да и откуда бы? Самая обычная пластиковая дверь самого обычного балкона. За окном — темное питерское утро, мало чем отличимое от вечера или ночи в это время года.
— Почему я решил, что мне непременно надо прыгнуть? — Прохор почесал лоб, ощущая подушечками пальцев неровности оставленного дядей Нэнси «подарка».
Перед глазами поплыло. Прохора снова затошнило, внутренности скрутило болезненным спазмом. В голове зазвенело…
Или это не в голове? Прохор открыл глаза. Настойчивый посторонний звук, вырвавший его из сна, продолжал трезвонить. Сквозь неплотные жалюзи пробивался серый дневной свет. Прохор глянул на часы. 09:32. Спустил ноги с кровати и встал. Сообразил, что разбудивший его звук — это звонок в дверь. Потряс головой. Нахмурился. Взял с спинки стула халат и поплелся открывать.